Прот. Савва Михалевич - От сокровищ моих

Проходят смена за сменой. Одни уходят с освящёнными приношениями, тут же их места занимают другие. Священник снова читает молитвы и опять кропит, кропит. В перерывах успевает переоблачить престол и жертвенник в алтаре, повесить новую завесу красного цвета на царских вратах. Алтарники переоблачают мебель (в алтаре всё должно быть одного – красного цвета) и моют, чистят, драют, словом, наводят красоту. Отец Ростислав не нарадуется на своих помощников. Без всяких просьб и понуканий они выполняют необходимую работу самостоятельно, на совесть, от души, а ведь тоже притомились, устали, но виду не показывают. А впереди ещё ночная служба. Народу в храме не убавляется. Все подсвечники, которых перед Плащаницей целых три, заставлены горящими свечками. Только успевай снимать огарки! Пол церкви, выложенный мелахской плиткой, загрязнился и покрылся разводами, словно узорами. Уборщицы уже несколько раз его протирали, но – бесполезно. Вот, когда храм закроют часов в шесть вечера, его отдрают по-настоящему. В промежутках между освящениями отец Ростислав выходит во двор посидеть на солнышке. Мимо снуют люди: туда-сюда. Иногда приходят семьями: дедушки, бабушки, родители ведут за руку детей. Они улыбаются священнику, здороваются с ним, иногда что-нибудь спрашивают. Молодой хорошо одетый мужчина просит освятить новую машину. Отец Ростислав велит подогнать сверкающий «джип» поближе к воротам. На площадке у церкви припарковано множество автомобилей. Священник велит открыть все двери «джипа», багажник и капот и начинает чтение положенных молитв. Сбоку подходит подвыпивший мужчина лет 40-а и начинает бубнить: «Вот, батюшка, вы мне в прошлый раз освятили машину, а я попал в аварию!» «Кто-нибудь пострадал?» «Нет». «А сколько человек сидело в машине?» «Четверо». «А в другой, с которой столкнулись?» «Трое». «Они были ранены, травмированы?» «Нет, но машина не подлежит восстановлению…» «Чудак, я же не железо освящаю, а о ваших жизнях и о вашем здоровье молюсь!» «Ну да, с этим всё в порядке». «Тогда чего тебе ещё, дорогой? Благодари Бога, что цел остался, а будешь сильно грешить, никакое освящение не поможет». Из-за подобных историй некоторые священники отказываются освящать автомобили и даже квартиры, находя какие-то якобы богословские основания для отказа, но отец Ростислав считает отказ от этих треб неправомерным, ибо христианин должен освящать по возможности все вещи и предметы, которыми пользуется. Ведь есть же в требнике чин «на освящение всякой вещи». Тем более в освящении нуждается жилище, где человек проводит значительную часть жизни и реализует многие свои потребности, в том числе и духовные.

К вечеру поток прихожан с куличами начинает иссякать. Часть столов убирается, и уборщицы начинают мыть полы в передней части храма. Между 17 и18 часами появляются только одиночки, по каким-то причинам не успевшие сходить на освящение раньше. Некоторые приехали издалека, другие работали и не могли отлучиться. Как всегда, перед самым закрытием храма в последнюю минуту появляется пара опоздавших, но отец Ростислав освящает куличи и для них. Наконец, ворота закрываются и начинается полномасштабная уборка. Настоятель поднимается в свою комнатку на колокольне для отдыха перед ночной службой. В изнеможении он ложится на топчан и пытается заснуть. Ноют ноги и побаливает спина, но на душе весело: впереди Праздник. Затем в голову лезут всякие думы: не забыл ли чего-нибудь, успеет ли вовремя доехать хор, не забудут ли снять кастрюли с тушёными курами с газовых плиток и т. п. В конце концов, усталость берёт своё, и отец Ростислав засыпает. В 21 час он вскакивает от рёва будильника, наскоро ополаскивает лицо и руки и идёт открывать ворота. Сейчас должен появиться один из алтарников и начать, как положено, чтение Деяний Святых Апостолов перед Плащаницей. В качестве чтеца алтарник Всеволод выступает впервые, поэтому волнуется. Он добросовестно тренировался дома в чтении на церковнославянском и священник убеждается, что новичок читает вполне прилично. Вручив ему большую свечку, отец Ростислав удаляется по своим делам. Внутреннее убранство храма тонет в полумраке. Огонёк свечи трепещет и колеблется, под гулкими сводами громко разносится каждое слово. Чтение будет продолжаться до начала Полунощницы.

Настоятель включает наружное освящение по периметру храма. К воротам подъезжает патрульная милицейская машина. Дежурные милиционеры идут представляться настоятелю. Пасхальная служба сопровождается, как известно, большим скопление народа, поэтому присутствие стражей порядка необходимо. Так было и до революции. В советский период милиция не столько отлавливала граждан в подпитии и хулиганов, сколько останавливала молодёжь, что б не ходили в церковь, ну да эти времена миновали. И ныне даже на лицах молодых милиционеров читается праздничное ожидание. Они веселы, несмотря на предстоящую бессонную ночь.

В 22 часа начинают появляться первые прихожане. Среди них не только завсегдатаи те, которых настоятель называет «костяком» прихода, но немало и приезжих. Взрослые дети отца Ростислава вместе с матушкой тоже подъезжают на машинах. Пасху они всегда стараются отпраздновать вместе с родителями. Внуки пока ещё слишком малы для ночной службы. Их приведут в храм завтра. Церковь наполняется людьми, шарканьем ног и приглушённым гулом голосов. Алтарник Всеволод заканчивает чтение «Деяний» и, гордый выполненной миссией, убирает аналой. Хор уже в сборе. Помощники отца Ростислава: алтарники, казначей и матушка – на местах. Священник читает входные молитвы перед Плащаницей и облачается в алтаре в новое праздничное облачение красного цвета с золотым позументом. После начального возгласа священника хор начинает петь «Волною морскою». Надо выбрать правильный темп, чтобы завершить Полунощницу к 12 часам ночи. Алтарники готовятся к крестному ходу: выносят Распятие и алтарную икону Божией Матери на специальных древках. Просфирня Тоня берёт фонарь. Она будет задавать темп и возглавлять процессию. Тяжёлые хоругви на длинных древках понесут мужчины. Икону Воскресения и служебное Евангелие берут на руки особо уважаемые прихожанки, обернув их специальными широкими красными лентами.

По завершении Полунощницы отец Ростислав в полном облачении с крестом и трёхсвечником в левой руке, с кадилом в правой начинает пасхальное богослужение, тихим голосом запевая стихиру «Воскресение твое, Христе Спасе, Ангели поют на небесех, и нас на земли сподоби чистым сердцем Тебе славити». Во второй раз стихира поётся громче, а в третий раз во весь голос. Её подхватывает хор, Царские врата открываются и начинается крестный ход. Впереди несут фонарь, запрестольный крест и запрестольный образ Божией Матери, затем следуют хоругвеносцы, певцы, настоятель, а за ним прихожане. Большая толпа народа выстроилась по периметру храма, но больше всего людей у входа с западной стороны. Бьют во все колокола, хор продолжает пение стихиры. И вот, описав круг вдоль церковных стен, процессия останавливается у дверей храма. Трезвон прекращается. Отец Ростислав выступает вперёд и в полной, внезапно наступившей тишине, начинает кадить святыни и народ. Сотни глаз устремлены на священника. Площадка перед храмом ярко освещена прожекторами, отвоевавшими пространство у окружающего мрака. К полуночи похолодало, пар от дыхания множества людей рвётся вверх, лёгкий ветерок играет концами облачения и колышет язычки пламени на свечах. Так было две тысячи лет подряд: ночь, мрак, ожидание, глаза, устремлённые на священнослужителя-совершителя Божиих Таин, в ожидании Чуда, Чуда Воскресения и победный, торжествующий глас, свидетельствующий, что Чудо повторяется и будет повторяться, пока мир стоит.