Андрей Стрельцов - Трамвай и немного странно

Весь день кипели в Мишкиной голове подобные мысли и не давали заняться выполнением рабочего плана. А вечером пришел он домой, переоделся, разогрел ужин и вдруг понял, что сегодня будет один и завтра будет один и очень даже может случиться так, что всегда будет один: не с кем будет ему обругать начальство, правительство и обсудить внутреннюю обстановку в стране наряду с внешней политикой.

“Один, – пронеслось в голове у Мишки, – совсем один! Боже, какой дурак! Зачем я… почему все произошло именно так? Что же я наделал! И ни телефона, ни адреса Валюхиного нет.” Только сейчас Михаил осознал в полной мере, насколько ему нужна Валентина. Не как домработница, а как человек, который его любит, который в нем нуждается.

И тут раздался звонок в дверь. Мишка аж подпрыгнул от неожиданности, с неудовольствием подумал: “И кого там черти принесли в десятом-то часу?” и пошел открывать.

На пороге стояла Валентина.

Уж кого-кого, а ее сейчас, после всего произошедшего, Михаил не ожидал увидеть и даже растерялся.

– Может предложишь войти? – спросила Валентина, – Или так через порог и будем разговаривать?

Несмотря на все попытки Валентины выглядеть бодро и несколько небрежную манеру говорить, было заметно, что минувшая ночь не прошла для нее даром: мешки под глазами не скрывала даже тщательно нанесенная косметика.

– Конечно, проходи! – Мишка сделал приглашающий жест и посторонился, давая жене возможность войти в квартиру.

Валентина зашла и осторожно закрыла дверь. Сейчас ее присутствие не вызывало у Мишки потерянности, поскольку всем своим видом (может, и не желая того) Валентина показывала, что он ей очень нужен, очень значим для нее. Они стояли друг против друга и молчали. Михаил смотрел на Валентину и видел в ней все те переживания, которые сам испытал за последние часы. И вдруг он понял, что не даст ей уйти ни сегодня, ни завтра, никогда.

И тут его мысли прервала Валентина:

– Михаил, я вот здесь написала заявление о разводе, может, ознакомишься? – Она протянула Мишке лист бумаги, испещреный таким родным для него почерком.

– Валюш, – произнес, не узнавая своего голоса, Михаил, – знаешь, я о многом передумал за последние часы и хочу тебе сказать, что люблю тебя. Ты мне очень нужна. Возвращайся домой. Пожалуйста.

Валентина с радостным недоверием воззрилась на мужа.

– Валюш, ты пойми, – продолжал он, ободренный взглядом жены, – я ж всегда хотел сделать как лучше. Конечно, иногда выходило, что я перегибал палку, но, клянусь, из чистых побуждений. Хочешь, мы завтра пойдем в театр? Ну прости ты меня!

– Мишка, ты тоже меня прости, я вчера сгоряча наговорила много глупостей: и тебе сделала больно и себе. Эх, Мишка, Мишка, как же мне тебя не простить, ведь я тоже люблю тебя!

У Мишки вызрела новая неожиданная мысль: “Ну ее к чертовой бабушке, всю эту экономию! На двухкомнатную квартиру все одно в ближайшие полтора века не накопить, а годы проходят! А сколько примеров перед глазами: люди вчетвером, впятером живут в однокомнатных и ничего, никто еще не помер. И с нами, поди, ничего ужасающего не случится.”

– Валюш, а давай родим малыша! – бухнул вдруг Мишка.

– Ты что, серьезно? – не поверив своим ушам, спросила Валентина.

– Куда уж серьезнее! Ну что мы его не прокормим, не вырастим? Да мы с тобой горы вместе свернем! Давай, раздевайся, – сказал Михаил и начал стаскивать с жены шубу.

– Что прям так сразу? – опешила от такого натиска Валентина.

– Вообще-то, “раздевайся” я сказал в смысле, что ты ведь сегодня уже никуда не пойдешь. Хотя… а чего нам тянуть? – и тут оба обнаружили, что Валентина до сих пор сжимает в руках заявление о разводе.

– Возьми его, Миш, и порви так, чтобы и памяти о нем никакой не осталось, – сказала Валя, протягивая бумагу мужу.

апрель 1999

Решил как-то раз Славка Авдеюшкин сторонним приработком семейный бюджет поправить. И дело было, в общем-то, не в том, что денег катастрофически не хватало. Просто так ему захотелось. На принятие решений Славка, надо сказать, парень не скорый, но уж если ему что-то втемяшится, то хоть кол на голове теши – пока по-своему не сделает, никому от него покоя не будет. Так вышло и на этот раз.

А причиной всему был телевизор. Увидел Вячеслав Валентинович как-то репортаж о шахтерах в “Новостях”. Ну те, как водится в таких случаях, о жизни своей нелегкой плачутся, о том, как приходится без зарплаты выкручиваться, рассказывают. А один так прямо и говорит открытым текстом, что сходил давеча сдал кровь и получил за это семьдесят целковых, но вот только посетовал в конце рассказа о своем житье-бытье, что гемоглобина в крови почти не осталось. В следующий раз могут кровь и не принять.

У Славки хоть семья – он да жена, но живут на ее стипендию студенческую, да на его зарплату, что в совокупности чуть меньше прожиточного минимума для одного человека составляет. Вертятся, крутятся, но доходы с расходами в своем бюджете все ж таки согласовать умудряются. А люди-то они молодые: и в кино хочется сходить, и в театр, и одеться помоднее, да и съесть чего-нибудь повкуснее тоже иногда желание возникает (не одной лапшой быстрого приготовления жив человек). А тут выясняется, что можно практически даром семьдесят рублей получить. Ходил Славка, крепился, отбивался от возникшей у него идеи, как только мог (а мог очень разнообразно и порой даже изощренно), но стала она для него, не иначе как навязчивой. Сниться уже начало, что в капиллярах, а тем паче в венах и артериях у него вместо крови деньги текут.

Делать нечего. Стал Славка справки наводить и выяснять что, почем, где и как. Узнал адреса центров, где можно сдать кровь. Выяснил, что для обмена крови на деньги надо только-то, что явиться в любой из них, а там тебя с распростертыми руками обслужат, как дорогого гостя: завтраком накормят, кровь выкачают, деньги вручат, а еще и бумажку дадут, по которой на работе должны отгул предоставить с сохранением заработной платы. Удалось даже выведать, что после некоего количества литров сданной крови человек становится заслуженным донором (или чем-то в этом роде). С присвоением этого звания, оказывается, приобретаются некие льготы, правда, мужики на работе сошлись во мнениях только по поводу двух из них, а именно, возможности покупать хлеб без очереди и входить в общественный транспорт через переднюю дверь.

Славка, надо сказать, хоть и молодой, но относительно льгот и прочих даровых вещей человек ушлый. Раздают на улице газеты прохожим – возьмет обязательно. А ну как окажется в той газетенке информация нужная просто-таки до зарезу? На бесплатных презентациях – завсегдатай. Увидит, что предлагают рекламные проспектики – непременно себе выпросит и лучше если два, а то и больше. Ну уж если товаром каким оделяют, то тут и говорить нечего, Славка всегда в первых рядах. Натура у него такая. Раз дают – бери. Дают бесплатно – тем паче бери. Валяется бесхозным – надо прибрать. Никогда Славка не проходил мимо лежащих на земле денег, копейку и ту всегда подберет. Вдруг в хозяйстве пригодится! Никак нельзя ничего мимо себя пропустить.