Нико Штер - Власть научного знания

После этого вопросы глобальной экологии и, прежде всего, все, что касается изменения климата, стали невероятно актуальными. Не заставила себя ждать и обеспокоенность общественности в связи со сбоями в климатической системе. В августе 1986-го года на обложке немецкого еженедельника Der Spiegel можно было видеть изображение Кёльнского собора, стоящего в воде, с подзаголовком «Климатическая катастрофа» (Weingart et al., 2000).

Перед Конгрессом США в качестве эксперта в июне 1988-го года снова выступил Хансен. Ему принадлежит знаменитое высказывание, что он «на 99 процентов уверен в том, что глобальное потепление действительно существует» (O'Donnell, 2000): «По моему мнению, существование парникового эффекта доказано, и он уже сейчас изменяет климат». Еще более решительно Хансен высказался в беседе с репортером New York Times: «Сейчас пора прекратить ходить вокруг да около, а вместо этого надо прямо сказать, что доказательств более чем достаточно и что парниковый эффект уже существует» (New York Times, 24-е июня 1988). На руку сыграл и тот факт, что свое заявление Хансен сделал в засушливый период. Время его выступления перед комитетом Конгресса было выбрано неслучайно. Сенатор Том Вирт готовил слушания о глобальном потеплении (Andersen & Agrawala, 2002: 44). Ситуация благоприятствовала тому, чтобы представить проблему наиболее драматичным образом. Как и на своих прошлых (и будущих) выступлениях, Хансен, будучи публичным человеком, сразу оказался на линии огня, как показал обрушившийся на него шквал критики. Скептически настроенные «враги» видели в климатической проблеме и в высказываниях Хансена «паникерство по поводу глобального потепления». Профессор экологии Виргинского университета и сотрудник известного своим консерватизмом Института Катона Патрик Мичелс обвинил Хансена в том, что он – единственный из всех ученых, кто допускает существование причинно-следственной связи между «нынешней температурой и антропогенными изменениями в атмосфере» (Washington Post, 8-е января 1989).

Этот словесный поединок показателен в отношении того, чем рискуют ученые, оказавшиеся в роли политических предпринимателей: они стремятся произвести впечатление абсолютно объективных специалистов, на которых совершенно не влияют политические или какие-то иные мотивы. Отсюда и упрек Мичелса в том, что Хансен не вписывается в мейнстрим научного дискурса и является «единственным ученым», который соотносит нынешнюю погоду с долгосрочными тенденциями. Ученые, защищающие Хансена, наоборот, торопятся заклеймить спорщиков вроде Мичелса, называя их «кучкой» упертых индивидов. Сам Хансен пытался опровергнуть точку зрения Мичелса, утверждая, что «научное сообщество убеждено в том, что в течение будущих десятилетий нас ожидают кардинальные изменения климата, если выбросы парниковых газов будут и впредь увеличиваться, как предполагают многие специалисты Национальной академии наук и авторитетных международных организаций» (Washington Post, II. Februar 1989). И Хансена, и Мичелса мы относим к категории «активистов» от науки. Следует отметить, что свою активность они проявляют открыто.

В одном из интервью для американского журнала Discover Стив Шнайдер верно заметил:

С одной стороны, наш этический долг как ученых – последовательно придерживаться научного метода, т. е. мы обещаем человечеству говорить правду, всю правду и ничего, кроме правды, что означает, что мы обязаны включать сюда все свои сомнения, все предостережения, все «если» и «но». С другой стороны, мы не только ученые, но и человеческие существа. И, подобно большинству людей, мы хотим улучшить мир, что в данном контексте означает, что мы стараемся уменьшить риск изменения климата, который может привести к катастрофе. Для этого нам нужна поддержка, нужно внимание широкой общественности. А это, разумеется, означает, что нам нужно как можно больше сообщений в СМИ. Поэтому нам приходится предлагать шокирующие сценарии, давать упрощенные драматичные объяснения и как можно меньше упоминать о своих сомнениях. Таким образом, в этическом плане мы часто оказываемся между молотом и наковальней, и никакая формула нам не может помочь. Каждый из нас должен решать сам, где достигается нужный баланс между эффективной и честной работой. Я надеюсь, что это одно и то же (Schell, 1989: 44).

За это высказывание на Шнайдера обрушился шквал критики. Однако нельзя забывать, что он как ученый высказывает свою личную точку зрения. Дело обстоит иначе, когда подобную пристрастность демонстрируют организации, в частности, Межправитель ственная группа экспертов по изменению климата (МГЭИК).

В 1992 году на Конференции ООН по проблемам окружающей среды и развития, известной также как «Саммит Земли», странам-участницам была предложена для подписания Рамочная Конвенция ООН по изменению климата. 154 государства подписали Рамочную Конвенцию, добровольно возложив на себя обязательство уменьшить концентрацию парниковых газов в атмосфере с целью «предотвращения опасных интерференций с климатической системой Земли» (UNO, 1992) [118] Во второй статье Конвенции ее цели определены следующим образом: «Конечная цель настоящей Конвенции и всех связанных с ней правовых документов, которые может принять Конференция Сторон, заключается в том, чтобы добиться во исполнение соответствующих положений Конвенции стабилизации концентраций парниковых газов в атмосфере на таком уровне, который не допускал бы опасного антропогенного воздействия на климатическую систему. Такой уровень должен быть достигнут в сроки, достаточные для естественной адаптации экосистем к изменению климата, позволяющие не ставить под угрозу производство продовольствия и обеспечивающие дальнейшее экономическое развитие на устойчивой основе» (http://unfccc.int/resource/docs/convkp/ convru.pdf, последнее обращение 27.11.2013, курсив наш – Р. Г. и Н. Ш.) . Цель данной Конвенции заключалась в том, чтобы к 2000-му году стабилизировать выбросы парниковых газов на уровне 1990-го года. Ее адресатами были главным образом промышленные страны. Подписанты договаривались в первую очередь о том, что они признают «общую, но дифференцированную ответственность», направленную на сокращение выбросов парниковых газов в ближайшем будущем. Эту ответственность должны были взять на себя промышленно развитые страны, перечисленные в Приложении I Рамочной Конвенции.

Рамочная Конвенция вступила в силу 21-го марта 1995-го года после того, как ее ратифицировали более пятидесяти стран. С этого момента представители стран-подписантов встречаются на соответствующих конференциях (Conference of the Parties, COP), чтобы оценить успехи в решении проблемы глобального потепления. В середине 1990-х годов начались переговоры о Киотском протоколе, в котором должны были быть закреплены обязательные к исполнению соглашения индустриальных стран о сокращении выбросов парниковых газов.