Николай Конюхов - Дыхание истории

В связи с этим выдвинем тезис: Конфуций обосновывал учение, которое утверждало важность для развития государства людей с чертами резонаторов, предметников, но одновременно допускал и положения, вытекающие из сути пострезонаторов. Это был компромисс между предметниками и общественниками. Если взять таблицу черт резонаторов, то у Конфуция есть почти на каждый пункт есть соответствующее изречение о важности каждой из этих черт. Хотя есть и мысли в поддержку пострезонаторов.

Идеалом Конфуция было крепкое государство, а в нем присутствуют уже не только резонаторы. Резонаторы разрушают отжившее и возглавляют создание, созидание нового. Как новое построено, их начинают вытеснять общественники. И в этом моменте между предметниками и общественниками на короткий срок возможно относительно непротиворечивое сосуществование. При этом Конфуций предписывал представителям элиты свойство входить в контакт, в резонансы с Небом и считывать соответствующую информацию. Вот его слова: «Благородный муж с достоинством ожидает велений неба. Низкий человек суетливо поджидает удачу».

В этом отношении его понимание благородных мужей совпадает с точным значением термина резонатор. В его понимании влияние Неба может чувствовать, воспринимать только благородный муж, а не все люди. Это сильное и глубокое утверждение. Восприятие космических энергий, влияний, как и восприятие переживаний других людей, доступно далеко не всем.

Отношение к Конфуцию со стороны элиты даже в период его жизни было двойственное: и почтительное, и сомнительное. Суть этого отношения можно передать словами первого министра герцогства Т'си. Они о Конфуции и он их сказал своему повелителю герцогу Кингу: «Эти ученые все непрактичны и их советы неприменимы, они высокомерны и кичатся своими собственными мнениями, поэтому никогда не удовлетворяются незначительным положением. Этот Кунг имеет тысячу странностей. Теперь не время слушать все его нравственные правила. Если ты, мой государь, хочешь изменить обычаи страны Т'си, то значат ты не любишь своего народа» [14].

Герцог Кинг скоро стал тяготиться философом-наставником, подобно тому, как тиран Дионисий стал тяготиться Платоном.

Конфуций покинул герцогство Т'си и вернулся на родину в Лу.

Как цикличность в обновлении психотипов элиты, возвращение к конфуцианству было в Китае так же цикличным. При династии Цинь, уже после смерти Конфуция, многие знатные семейства были удалены из центральных мест Китая. А они придерживались конфуцианства. Учение Конфуция было запрещено. Того, кто нарушал подобный запрет, могли убить.

Каждая новая династия, если она надолго задерживалась как правящая в Китае, вначале в той или иной степени опиралась на конфуцианство или на противников Конфуция. И это не случайно. Конфуций считал важным опираться на опыт предков, в том числе и родовой аристократии. В некоторой степени его учение было компромиссом между прошлым и настоящим, между предметниками и общественниками (но с большей благосклонностью к предметникам), между резонаторами и пострезонаторами (но с большей благосклонностью к резонаторам).

Общая закономерность развития человечества заключалась в движении от резонаторов к пострезонаторам. На этапе постпотрезонаторов элиту свергают и на ее место приходит новая элита, которая чаще обладает чертами резонаторов. Если такая замена произошла, то новая элита существует достаточно долго, пока в ней не накопятся негативные изменения. Эти изменения накапливаются в силу действия кумулятивных причин, в силу закона трех поколений, в силу влияния космических и других факторов. В результате происходит смена элит. Объективно со временем возникает необходимость замены и вновь возникшей. Отсюда нужна идеология, религия иная, чем религия, идеология правящей династии. Ведь это интроверты! Для интровертов очень важны смыслы жизнедеятельности, идеология, религия. Но если у противников на вооружении была одна религия, одна философия, то контрэлита брала на вооружение иную. И это характерно не только для китайской цивилизации. Это вообще характерно для всего человечества. Но более это необходимость для интровертов, психастеников, лиц с чертами тонкости, женственности. Недовольство, несогласие с оппонентами, с противниками такие лица чаще выражают косвенно, в том числе и путем несогласия с их верованиями, с их религией, философией. И в этой борьбе конфуцианство присутствует в политической жизни Китая уже тысячелетия. Настолько оно глубоко и системно. При этом простой народ относится к данному учению более учтиво и уважительно, чем правящее меньшинство. Но колебание в отношении к данному учению есть и у простых людей.

В частности, в империи Цинь, конфуцианство постепенно вытеснялось легизмом, буддизмом. Действительно, что лучше для слабых правителей: чтобы был просвещенный крестьянин и понимал процесс усиления неравенства, эксплуатации одних групп людей другими или чтобы в этой ситуации он просто медитировал, уходя от реальности ухудшающейся жизни, как это проповедовал буддизм? Что лучше: заставить крестьянина силой выполнять законы, как это проповедовал легизм, или довести дело через «гуманное» общение с подданными до восстания? Конфуцианство в этом смысле выгодно тем, кто сам готов трудиться больше других, кто понимает суть людей, суть управления, кто является естественным лидером. Когда на верху власти скапливались слабые, а контрэлита становилась сильной – она брала на вооружение учение противоположное государственной идеологии. И по сути готовило этим государственный переворот. Вначале в умах людей. Правящая элита не могла это не чувствовать, не понимать.

Конфуцианство не выгодно сильным, резонаторам, которые только приходят к власти, так как оно призывает к компромиссу с общественниками, которых надо свергать. Но конфуцианство не выгодно и слишком слабым, самим общественникам в момент их разложения, в период господства постпострезонаторов. Этот психотип просто не в состоянии соблюсти компромисс с предметниками, с резонаторами. Отсюда при скоплении в элите, контрэлите крайних психотипов возникает социально-психологическая основа для одних к борьбе с конфуцианством. А для других – принятие его на вооружение.