Коллектив авторов - Песенник

Завяжу смертельну рану
Подаренным мне платком,
А потом с тобою стану
Говорить все об одном:

Полети в мою сторонку,
Скажи матушке моей,
Ей скажи, моей любезной,
Что за родину я пал.

Отнеси платок кровавый
Милой любушке моей,
Ей скажи, моей любимой,
Что женился да на другой.

Взял невесту тиху, скромну
В чистом поле под кустом,
С нею здесь венчала сваха —
Сабля вострая моя.

Калена стрела венчала
Нас средь битвы роковой.
Вижу, смерть моя приходит,
Черный ворон, весь я твой.

Что ж ты когти распускаешь
Над моею головой,
Иль добычу себе чаешь,
Черный ворон, весь я твой».

Ехали цыгане,
Цыгане с ярмарки да домой,
И остановилися
Под яблонькой густой.

Эх, загулял, загулял, загулял
Парнишка молодой, молодой,
В красной рубашоночке,
Хорошенький такой.

Потерял он улицу,
Потерял он дом свой родной,
Потерял он девушку,
Платочек голубой.

Ехали цыгане,
Цыгане с ярмарки да домой,
И остановилися
Под яблонькой густой.

Эх, загулял, загулял, загулял
Парнишка молодой, молодой,
В красной рубашоночке,
Хорошенький такой.

Ехали на тройке с бубенцами,
А вдали мелькали огоньки…
Эх, когда бы мне теперь за вами,
Душу бы развеять от тоски!

Дорогой длинною
И ночью лунною,
Да с песней той,
Что вдаль летит звеня,
И с той старинною,
Да с семиструнною,
Что по ночам
Так мучила меня.

Помню наши встречи и разлуки,
Навсегда ушедшие года,
И твои серебряные руки
В тройке, улетевшей навсегда.

Дорогой длинною
И ночью лунною,
Да с песней той,
Что вдаль летит звеня,
И с той старинною,
Да с семиструнною,
Что по ночам
Так мучила меня.

Пусть проходит молодость лихая,
Как сквозь пальцы талая вода.
Только наша тройка удалая
Будет с нами мчаться сквозь года.

Дорогой длинною
И ночью лунною,
Да с песней той,
Что вдаль летит звеня,
И с той старинною,
Да с семиструнною,
Что по ночам
Так мучила меня.

Девушка в платье из ситца
Каждую ночку мне снится, —
Не разрешает мне мама твоя
На тебе жениться!

Знаю, за что твоя мама
Так меня ненавидит, —
По телевизору каждый день
Она меня в джазе видит.

Мне говорит твоя мама:
«Как тебе только не стыдно?
Весь твой оркестр сидит внизу, —
Одного тебя лишь видно!

Был бы ты лучше слесарь,
Или какой-нибудь сварщик,
В крайнем случае — милиционер, —
Но только не барабанщик!»

Ты передай своей маме:
Сделаю всё, что хотите, —
Продам установку, куплю контрабас, —
Только меня любите!

…Девушка в платье из ситца
Ночью мне больше не снится, —
Мне разрешила мама твоя, —
А я — расхотел жениться…

Антон Палыч Чехов однажды заметил,
Что умный любит учиться, а дурак — учить.
Сколько дураков в своей жизни я встретил,
Мне давно пора уже орден получить.

Дураки обожают собираться в стаю,
Впереди — главный во всей красе.
В детстве я верил, что однажды встану,
А дураков — нету! Улетели все!

Ах, детские сны мои, какая ошибка,
В каких облаках я по глупости витал!
У природы на устах коварная улыбка,
Видимо, чего-то я не рассчитал.

А умный в одиночестве гуляет кругами,
Он ценит одиночество превыше всего.
И его так просто взять голыми руками,
Скоро их повыловят всех до одного.

Когда ж их всех повыловят, наступит эпоха,
Которую не выдумать и не описать.
С умным — хлопотно, с дураком — плохо,
Нужно что-то среднее, да где ж его взять.

Дураком быть выгодно, да не очень хочется,
Умным очень хочется, да кончится битьем.
У природы на устах коварные пророчества,
Но может быть, когда-нибудь, к среднему придем.

Ах, какие удивительные ночи,
Только мама моя в грусти и тревоге.
Что-же ты гуляешь, мой сыночек, одинокий, одинокий.
Что-же ты гуляешь, мой сыночек, одинокий, одинокий.

Из конца в конец апреля путь держу я,
Стали звезды и крупнее и добрее.
Что ты, мама, это я дежурю, я дежурный по апрелю.
Мама, мама, это я дежурю, я дежурный по апрелю.

Мой сыночек, вспоминаю все, что было.
Стали грустными глаза твои, сыночек.
Может быть, она тебя забыла, знать не хочет, знать не хочет?
Может быть, она тебя забыла, знать не хочет, знать не хочет?

Из конца в конец апреля путь держу я,
Стали звезды и крупнее и добрее.
Мама, мама, это я дежурю, я дежурный по апрелю.
Мама, мама, это я дежурю, я дежурный по апрелю.

Весь покрытый зеленью, абсолютно весь,
Остров невезения в океане есть.
Остров невезения в океане есть,
Весь покрытый зеленью, абсолютно весь.

Там живут несчастные люди-дикари,
На лицо ужасные, добрые внутри.
На лицо ужасные, добрые внутри,
Там живут несчастные люди-дикари.

Что они ни делают, не идут дела,
Видно в понедельник их мама родила.
Видно в понедельник их мама родила,
Что они ни делают, не идут дела.

Крокодил не ловится, не растёт кокос,
Плачут, Богу молятся, не жалея слёз.
Плачут, Богу молятся, не жалея слёз,
Крокодил не ловится, не растёт кокос.

Вроде не бездельники и могли бы жить,
Им бы понедельники взять и отменить.
Им бы понедельники взять и отменить,
Вроде не бездельники и могли бы жить.

Как назло на острове нет календаря,
Ребятня и взрослые пропадают зря.
Ребятня и взрослые пропадают зря,
На проклятом острове нет календаря.

По такому случаю с ночи до зари
Плачут невезучие люди-дикари
И рыдают, бедные, и клянут беду
В день какой неведомо, в никаком году.

Зачем Герасим утопил Муму,
Я не пойму, я не пойму.
В каком бреду он был, в каком дыму?
Ведь не к добру, не по уму.
Что он за чувства чувствовал внутри,
Пока она пускала пузыри?

Они брели по берегу вдвоём,
Уже была близка беда.
Муму манил прохладный водоём,
И вот тогда, и вот тогда
Он привязал к Муме два кирпича
Глаза садиста, руки палача.