Юрий Чеботарев - Случайность и неслучайность биржевых цен

Возможность списания долга существовала потому, что Россия, вероятно, могла бы повторить опыт Польши и Египта, которым в начале 90-х годов было списано 50% долга на базе политических решений. Не надо забывать, что история не повторяется в деталях. История повторяется только в частностях.

Существует еще одна историческая аналогия, которая не повторилась в деталях. Лондонская конференция по долгам Германии в 1953 г. приняла беспрецедентное решение: погашение долгов начнется на следующий год после воссоединения страны. Это конкретный пример политического решения, когда речь идет не о графике или конкретной дате, а об определенных достижениях.

Упоминавшаяся выше инициативная группа в российском Правительстве предложила G7 предметное соглашение: Россия будет обслуживать долги в полном объеме после возобновления экономического подъема, начиная с такого-то количества % ежегодного роста реального ВВП. Это бы сделало долговую нагрузку на экономику и налогоплательщиков более справедливой.

Неконструктивная позиция России по югославскому урегулированию похоронила вариант политической реструктуризации российского долга. Казалось бы, что общего между позицией югославского правительства в собственных этнических проблемах и российскими долгами? Ничего. Но, именно этот случайный фактор, не имеющий ничего общего с Россией, не позволил истории повториться в деталях.

В далеком 1999 г. на фоне жесточайшего политического кризиса никто не обратил внимания на один важный экономический феномен. В первой декаде марта 1999 г. котировки внешних долгов России начали быстро расти. Всего за несколько дней – с 9 по 13 марта – цена внешнего российского долга выросла в среднем на 15-20% [21].

Большинство экспертов рынка пытались связать этот резкий рост котировок с ожиданием успешного завершения переговоров России и МВФ. Однако, связь скорее обратная. Все прогнозы и заявления официальных лиц относительно переговоров России и МВФ были исключительно пессимистичными. Предполагалось, что Россия не сможет договориться с фондом, за провалом переговоров последует суверенный дефолт, изоляция, неконтролируемая эмиссия и неуправляемая девальвация рубля.

Однако тональность высказываний во второй половине марта стала куда более оптимистичной. Председатель ЦБ Виктор Геращенко высказывал мнение, что вероятность получения денег от МВФ составляет 75%, т.к. в отношениях фонда и России возникли новые обстоятельства, способствующие решению проблемы российского долга. Трудно сказать, было ли это случайной оговоркой или нет.

Выяснилось, что за долго до этой оговорки Виктора Геращенко, четыре инвестиционные компании заключили картельное соглашение о проведении координированной политики на рынке внешних долгов России. Как и у всех более или менее заметных участников фондового рынка, у этих компаний имелись «дочки», зарегистрированные на Кипре, через которые в целях минимизации налоговых платежей и проводились основные операции.

Суть проекта сводилась к следующему. Понятно, что в марте 1999 г. долги России были слишком дешевы. При малейшем изменении настроений западного капитала в пользу России, будь то продвижение переговоров с МВФ или прямые западные инвестиции, котировки начинали быстро расти. Можно отслеживать эту тенденцию и играть на равных со всеми, а можно ее создать. Такая игра на повышение может быть устроена только инсайдерами, достаточно близко стоящими к премьер-министру страны, или, по крайней мере, к председателю Центрального банка России.

Чтобы играть на повышение надо иметь средства. Политическая конъюнктура может измениться так, что денег не хватит даже для такой игры.

Объем сегмента рынка еврооблигаций на начало 1999 г. был равен $15.3 млрд., а его рыночная стоимость по тем ценам $4-5 млрд. При среднем недельном обороте ликвидного сегмента в $50-100 млн. долларов для организации серьезной игры на повышение достаточно иметь $150-200 млн., что вполне было по силам четверке крупных спекулятивных фондов. Даже если бы участников сговора было только двое, риск участия в операции невелик. Игроки могли просто продавать облигации друг другу (разумеется, через своих клиентов или дочерние фирмы) по плавно повышаемым котировкам.

Однако такой случайный политический фактор, как события в Косово в 1999 г., оказал сильное влияние на рынок. Картель из четырех компаний не справился с задачей, поскольку финансовых ресурсов у них хватило только для кратковременных накопительных спекуляций в личных целях.

Долги России можно разделить на реструктурируемые и нереструктурируемые вообще. В советском долге есть часть, оформленная ценными бумагами Лондонскому клубу. Этот долг списать очень трудно, потому что среди его держателей много инвестиционных фондов и мелких инвесторов. И они займут решительную позицию по обязательному возврату долга. В то же время в российскую часть долга входят межправительственные займы, которые возможно реструктурировать. Да и расходы по обслуживанию российского долга превышают обязательства по обслуживанию советской части долга.

Отказаться от обслуживания российских долгов означает потерять лицо. Объявить дефолт по российским долгам и обратиться к Парижскому клубу с просьбой о реструктуризации – значит признать ошибочность собственной политики 90-х годов.

Создатели Внешэкономбанка СССР никогда не предполагали, что именно существование этого банка позволит разрешить проблему российских долгов. Эмитентом облигаций по советскому долгу является Внешэкономбанк СССР, а не правительство России. Это одна из причин, почему Лондонский клуб не мог объявить дефолт по советским долгам. Потому что в суде пришлось бы доказывать, что Внешэкономбанк СССР – это часть правительства России, и что обязательства Внешэкономбанка СССР это обязательства правительства России. Эта судебная процедура могла бы длиться бесконечно. Нужно было искать принципиально другие решения.

На ход событий повлияла случайность. Цены на нефть в 1999 г. начали постепенно расти. Российское правительство, взявшее на себя обязательства по долгам СССР, начало постепенно их погашать путем повышения налога на экспорт нефти.

Однако положение Внешэкономбанка СССР в российской финансовой системе оставалось уникальным. Его деятельность на территории России не была подконтрольна Центральному банку России. Первоначально министерство финансов России в 2006 г. пролоббировало сценарий создания Банка развития на базе подведомственного ему Внешэкономбанка СССР. В правительстве рассматривалась концепция, предполагающая создание на базе Внешэкономбанка СССР государственной корпорации, в которую на правах дочерних банков войдут Российский банк развития (РосБР) и Росэксимбанк. При этом статус самого Внешэкономбанка СССР меняться не будет, он только передаст корпорации функции управляющей компании. Уникальность положения Внешэкономбанка СССР должна сохраниться во что бы то ни стало. Капитал корпорации должен быть исключительно государственным. Собственных средств Внешэкономбанка СССР в размере $800 млн. достаточно для создания такого банка. А если учесть госактивы на сумму $2.5 млрд. имеющиеся на его балансе – более, чем достаточно.