Юрий Чеботарев - Случайность и неслучайность биржевых цен

Министерство экономического развития России, со своей стороны, также лоббировало идею сохранения бренда «Внешэкономбанк СССР». Такая известная «торговая марка» – это ценность российской финансовой истории. Ни больше, ни меньше. Однако на желания двух министерств о создании национального банка развития повлияли неожиданные факторы. Дело в том, что деятельность такого банка должна регулироваться специальным законом, а значит, на определенном этапе к обсуждению темы подключатся депутаты и сенаторы. А единой точки зрения у них никогда не было, нет и не будет.

Реформа Внешэкономбанка СССР, действовавшего последние 16 лет на сомнительных юридических основаниях, состоялась в середине 2007 г. На его базе создан Банк развития с капиталом в 70 млрд. руб. и гигантскими полномочиями, которые зафиксированы в законе «О Банке развития внешнеэкономической деятельности (Внешэкономбанке)» [22].

Перед Банком Развития поставлены масштабные задачи. Он, в частности, будет сопровождать экспортно-импортные операции и инвестиции в зарубежные активы. На первоначальном этапе банк будет привлекаться «для экспертизы инвестпроектов, которые будут финансироваться из инвестфонда» [23]. В меморандуме банка указаны его основные профильные направления деятельности – транспортная инфраструктура, энергетика (включая атомную), авиастроение, судостроение, высокие технологии, поддержка малого и среднего бизнеса, нанотехнологии. Инфраструктурные проекты в регионах России, без которых частный капитал в отдаленные регионы не пойдет.

Законом предусмотрено использование средств стабилизационного фонда на две цели: досрочный выкуп внешнего долга и погашение дефицита бюджета пенсионного фонда. Иные возможности исключены. Банк развития будет продолжать исполнение функций долгового агентства и государственной управляющей компании по работе с пенсионными накоплениями. Действительно, ни один из банков развития, уж не говоря о международных институтах развития, не совмещает в себе столько функций – и государственная управляющая компания, и внешний долг, и внутренний долг. Надо отметить, что уникальность Внешэкономбанка СССР хорошо замаскировали, превратив его в управляющую внешними долгами СССР компанию с правом досрочного выкупа долгов. Интересно посмотреть на этого «джина» когда он вылетит из бутылки, а еще интереснее: какие желания своих хозяев он будет исполнять…

В середине следующего десятилетия начнется, как предполагают эксперты, 20-летний период дефицита в пенсионной системе с совокупным финансовым разрывом около 75% ВВП. Для покрытия такого дефицита никаких резервов стабилизационного фонда не хватит (размер всего фонда на начало 2007 г. менее 10% ВВП). Реализация такой задачи неизбежно потребует от государства значительных средств.

К середине 2007 г. стало понятно, что пенсионная реформа Правительства окончательно провалена. Эта реформа изначально не была нацелена на устранение разрывов в доходах разных поколений пенсионеров, на выполнение государственных социальных обязательств перед теми, кто по возрасту не успеет накопить собственную пенсию.

Возможный вариант решения заключается в покрытии разрыва долговой эмиссией, но это обернется дополнительной отложенной налоговой нагрузкой. Проблему можно решить за счет умелого использования средств стабилизационного фонда. Для этого нужна реформа самого стабфонда. Его следует преобразовать из убыточного резерва Минфина для подавления инфляции в полноценный фонд будущих поколений. Финансовая теория и мировая практика давно знают решение подобных задач – это глобально диверсифицированный индексный портфель, куда должны войти индексы акций и облигаций компаний со всего мира, включая Россию [24].

Объяснение того, что в средства стабфонда поступают деньги от продажи сырьевых ресурсов страны – удобный миф, прикрывающий некомпетентность тех, кто руководит этим фондов. Эти средства – часть национального богатства, требующая рационального управления. А этот фонд уже много лет несет потери.

Во-первых, высокая инфляция в стране удерживается за счет средств стабфонда. Главная причина такого положения – недостаток инструментов стабилизации сильно окрепшего рубля. Следствием является снижение конкурентоспособности экономики.

Во-вторых, из всех вариантов управления деньгами от продажи сырьевых ресурсов российские финансовые власти придерживаются самого неэффективного, продолжая держать львиную долю активов в резервном фонде. Это чисто бухгалтерский подход, при котором можно не утруждаться принятием портфельных решений, а значит, не нести ответственности за возможные риски.

За такую политику использования резервов можно заплатить крайне высокую цену. А час расплаты может наступить довольно быстро, если относиться к денежным средствам как к излишней обузе и видеть в них лишь фактор инфляции и больше ничего.

Принятый Минфином вариант инвестирования финансовых резервов на уровне 10% ВВП только в государственные бумаги развитых стран абсолютно бездарен. Инвестиции в надежные долларовые активы способны принести до 2.5% годовых. При этом риск девальвации доллара очень велик – дешевый доллар нужен США, чтобы «обесценить» существующие экономические проблемы. То есть долларовые активы с большой долей вероятности принесут России только потери. Эти инструменты не только низкодоходные, но и более рискованные в реальном выражении по сравнению с диверсифицированным портфелем глобальных индексов. Это подтверждается примером целого ряда стран и практическим опытом глобального финансового управления. Из-за колебаний инфляции реальная отдача по «надежным» госбумагам в среднем близка к нулю и к тому же достаточно волатильна. Напротив, котировки акций и товаров коррелируют с показателями инфляции гораздо лучше, что позволяет нивелировать инфляционные риски.

В мире существует масса успешных примеров долгосрочного управления активами. И это не только государственные фонды вроде норвежского или фонда Арабских Эмиратов с доходностью 8-10% годовых и широкой диверсификацией инструментов. Тот же целевой портфель норвежского фонда на 40% состоит из акций и на 60% из облигаций с широким географическим охватом от Европы (50-60%) и Америки (35-45%) до Азии и Океании (5-15%). Так, доходность 10% годовых означает как минимум десятикратный рост начальных активов: грубо говоря со $100 млрд. до $1 трлн. за 25 лет. При доходности на уровне 17% на полное покрытие разрыва российской пенсионной системы потребовалось бы менее 15 лет. Это реально исполнимый и заслуживающий внимания вариант решения предстоящей дилеммы Пенсионного Фонда.