Елена Азарова - Как карта ляжет [антология]

– Марья! – донеслось из соседней комнаты, громко раскатившись по пустому дому. – Марья, принеси воды!

Женщина вскочила, не закончив молитвы и, перекрестившись, побежала за водой. Принесла кувшин, налила в чашку и протянула мужчине, сидевшему за столом перед кипой книг и бумаг, исписанных мелким почерком, изрисованных чертежами. Тот взял кружку и, залпом опустошив, протянул назад:

– Еще.

Марья рассматривала чертежи, силясь понять, что там. Кривые каракули букв складывались в неизвестные слова. Латыни она не знала, да и читала плохо.

– Чего стоишь, как стукнутая, – привел ее в чувства громкий голос. – Воды подай.

Женщина спохватилась, плеснула воды в кружку, разлив на пол. Александр недовольно глянул на нее.

– Ступай. Не мешайся тут, – брезгливо бросил он и углубился в книги.

Бесшумно ступая, Марья юркнула за дверь. Негоже мужу перечить. Он человек ученый, грамотам обученный. А кто она? Безграмотная простая женщина. Повезло ей в жизни, что такой мужчина посмотрел в ее сторону, взял к себе.

Александр отличался своенравным характером, строгостью и сухостью. Вся прислуга его побаивалась, благо, он их лишний раз не трогал. Срывал свой гнев на жене.

– Запомни, женщина, ты создана для утешения плоти мужа своего и вынашивания в своей утробе детей. Ни к чему тебе ум и грамота. Детей и без тебя учителя обучат. Твое дело – за домом Как карта ляжет 66 смотреть, да мужа обхаживать.

Марья соглашалась со всем. Знала, муж – человек умный, дурного не скажет. Значит, в том вся правда. Кто такая женщина? По сути – раба мужа своего.

Она любила своего Сашеньку больше жизни, души в нем не чаяла. Одна беда, Господь детей не давал, чувствовала в том свою вину. Ведь ее-то роль детей рожать и растить. А так она наполовину себя применяет, словно недочеловек без детей. От таких мыслей Марья еще больше мужу поклонялась и обхаживала. Ведь терпит ее, неполноценную.

Общаться с подругами перестала давно – перессорилась. Даже слушать их не хотела, когда твердили о старых устоях в их доме.

Выйдя от мужа, подалась Марья в сад. Хотелось на воздух. Голова разболелась. Она знала – времени вдоволь, когда муж увлечется книгами, да чертежами, может и не прийти ночевать.

Проходя мимо гостиной, остановилась у огромного зеркала на стене. Показалось, или оно подернулось дымкой? Подошла поближе, хотела рукавом протереть, но кисть провалилась сквозь стеклянную гладь, словно в озеро. Марья оторопела, сделала шаг назад.

– Что такое творится?

Потянула руку и почувствовала, как ее засасывает внутрь. Еще мгновение и вокруг стало темно. Когда открыла глаза, увидела, что стоит в своей комнате, перед зеркалом. Только все вокруг словно перевернуто на другую сторону, как в отражении.

Неожиданно сзади кто-то обхватил за талию.

– Вот ты где, душа моя, – услышала она знакомый мужской голос. Обернулась – Александр стоит. Да только он ли это? Вместо глубоких залысин на лбу кудри роскошные. Нет того надменного, сурового выражения, к которому привыкла Марья.

Она обернулась в зеркало и увидела, как мимо прошел прежний Александр, погруженный в свои мысли и не замечающий ничего вокруг.

– Что-то дурно мне, – прошептала она.

Муж подхватил ее на руки и понес в спальню.

– Любовь моя, тебе нужно отдохнуть, лечь спать пораньше.

Не понимая, что происходит, Марья обвила шею мужчины и смотрела на его изменившееся лицо. Никогда в жизни, ни до замужества, ни после, Александр не брал ее на руки, не носил так заботливо, прижимая к груди.

Опустив жену на кровать, он стянул с ее ног обувь и стал целовать ступни.

– Не смею тебя больше беспокоить, голубка моя.

Глядя округлившимися от удивления глазами, Марья спросила:

– Пойдешь дальше науками заниматься?

– Вижу, на самом деле тебе дурно, Марья, – засмеялся муж. – С чего это я наукой заниматься буду? Я и читать-то особо не умею, ты у нас обученная, зачем оно мне?

– Ступай, ступай, – махнула она рукой и, дождавшись, когда мужчина скроется за дверью, вскочила с кровати и подбежала к зеркалу.

На нее смотрела молодая, ухоженная барышня. Марья едва узнала в отражении себя. Она уже давно привыкла не обращать внимания на внешность, от тревог и забот лицо покрылось паутиной глубоких морщин. Волосы заплетала в тугую косу, платье простое одевала. А здесь все было иначе. На нее смотрела прелестная особа с чудесными завитками, обрамляющими лоб. Губы алые, лицо чистое, ни единой морщинки, разве что в уголках губ. А платье! Какое чудесное платье! Как она сразу его не заметила?

– Что же это творится? И мебель переставлена в доме, да и сам дом словно тот и не тот одновременно?

Она озиралась по сторонам. Окна были по другую сторону. Да и сама комната изменилась. Где те серые и мрачные ткани, которые любил муж? В их доме никогда не было ничего лишнего. Он не любил цветов, ваз, избытка картин. Это отвлекало его ум от работы. А что теперь? Какие нежные, розовые занавески на окнах! А стены? Они словно исписаны прекрасными цветами. Вазочки, статуэтки, салфеточки! Как же Марья обо всем этом мечтала, но муж был против – не смела перечить.

Вдруг услышала детский плач.

Откуда в их доме дети?

Марья вышла из комнаты и пошла на звук. Открыла дверь и увидела детскую кроватку, в которой сидело ангелоподобное создание, девочка лет пяти‒шести.

– Маменька! – протянула к Марье свои ручонки девчушка. – Маменька, поцелуй меня поскорее, мне приснился страшный сон.

Недолго думая, женщина села на край кровати и обняла девочку, окунулась лицом в ее золотистые кудри и стала целовать, гладить ее лобик, словно соскучилась, не видевши много лет.

– Что ж ты встала, душа моя, – прошептал Александр. – Я бы сам ее уложил. Тебе отдохнуть нужно.

Прошло два месяца. Марья жила как в сказке. С удивлением она принимала все перемены в доме. С восторгом и радостью. Александр стал совсем другим, совершенно противоположным по характеру и поведению. В жене и дочке души не чаял. Вот только от его глубокого ума не осталось и следа. Марья обнаружила, что сама гораздо грамотнее и умнее мужа. Да в этом ли счастье?

Вечером, возвращаясь с прогулки под ручку с мужем, она глянула в зеркало и увидела, как-то помутнело, подернулось пеленой.

– Иди, я сейчас, – сказала она и подошла к золоченой раме.

И вдруг увидела прежнюю комнату. Перед зеркалом Александр. Не нынешний, прежний. Строгий, умный, с глубокими залысинами. Словно поседел за это время, постарел.

– Вернись ко мне, Марья. Мне плохо, – прошептал, глядя сквозь нее.

В груди что-то екнуло и сжалось. Марья посмотрела на мужа, а потом развернулась и ушла прочь. Жизнь превращается в рай, когда тебя любят.