Елена Азарова - Как карта ляжет [антология]

Через час приехали и работники власти, и работники местного ЖЭКа. Все в один голос рвались к затопителям. Ситуация накалялась.

– Решено! Вскрываем.

Устрашающе зажужжала болгарка. Двери вжались в стену от страха.

– Оййойоой, оййойоой. Ладно, хоть мелкая эта больше не погрызёт порожек, – смирилась испуганная дверь.

Бу-бух. Хранительница квартиры грохнулась в обморок. Не каждый день тебя с петель снимают.

– О боже, тут же малышка, совсем одна. А где же родители? – возмутилась вездесущая Веруша.

– Женщина, успокойтесь. Сейчас разберёмся! – охладил её милиционер, что заходил в квартиру.

Малявочка отправилась в дeтприёмник. Оказалось, что её мать умотала заграницу, бросив довесок дома. Там ведь ждала новая жизнь, ухажер, а тут какашки и кормёжки.

Вы можете думать: случайность, повезло, но дома всегда на страже. А какие ваши тайны разболтает ваш дом?

Софья Гуревич

«О, как на склоне наших лет

Нежней мы любим и суеверней.

Сияй, сияй, прощальный свет

Любви последней, зари вечерней!»

Ф. И. Тютчев.

– Что? Приглашаете на программу? О чём? О любви? Вы не ошиблись? Мне вообще-то восемьдесят лет! Мало ли что в молодости я плейбоев играл! С тех пор сколько лет прошло! Что? Пушкин сказал: «Любви все возрасты покорны»? Вы плохо его читали, там дальше он написал: «Но юным, девственным сердцам её порывы благотворны.» Оставьте меня в покое! До свидания!

Андрей Михайлович в сердцах бросил трубку. Надоели уже! Если всю жизнь играл героев-любовников, значит великий специалист в любви! Он усмехнулся. Ну что да, то да. Был когда-то. Брутальная внешность, роли.

Девчонки умирали, прохода не давали. Он тоже святым не был, грех не воспользоваться, когда сами в постель прыгают. Но в сорок пять встретил свою Катюшу и как отрезало, был верен и мысли не было ей изменять.

Кто-то из друзей сказал: «Это потому, что ты уже нагулялся.» Нет, просто любил её по-настоящему. Тридцать лет прожили душа в душу. Она была моложе, не думал, что переживёт её, а вот как получилось. За три месяца сгорела от рака. Он не верил, надеялся до последнего.

Уже пять лет один. И никто ему не нужен. Он не понимал своих ровесников, которые в старости женились на молоденьких. Это ведь полный абсурд! Однако, надо в магазин за хлебом.

Андрей Михайлович собрался, спустился и только вышел из подъезда, как сильно закололо сердце. Он опустился на скамейку, чёрт, в глазах темно, какие-то блики мигают. Он потерял сознание, очнулся, когда какой-то молоденький парнишка в кожаной куртке теребил его, спрашивая: «Что с вами? Вам плохо?» Он не мог ответить, снова потерял сознание.

Очнулся уже в больнице. Медсестра подошла к нему.

– Ну как вы?

– А ч-что со мной? П-почему я здесь? – Спросил с трудом, еле ворочая языком.

– У вас сердечный приступ был, хорошо ваша внучка вовремя вас привезла.

– К-какая внучка?

– Ну, девушка-байкер.

Он не помнил, вроде какой-то парнишка был или девушка, черт их разберёт. Вечером заглянула медсестра:

– А к вам посетитель.

И за ней зашла девушка, та, которую он сначала принял за парня. Ну да, в кожаной куртке, в одной руке шлем, в другой – сумка.

– Здравствуйте, а меня Наташа зовут. Это я нашла вас у подъезда. Приехала к друзьям, а тут вы … Вот я вам принесла.

И начала выкладывать из сумки, какие-то баночки, свёртки, фрукты.

– Наташа, – окликнул он её. – Спасибо.

– Не за что, – улыбнулась она.

Наташа навещала Андрея Михайловича каждый день и когда он выписался из больницы, не перестала. Приходила, убирала в квартире, приносила продукты. Он попытался отблагодарить её деньгами, но она так возмутилась, что он оставил подобные попытки. Она не знала, что он актёр, как-то спросила:

– Кем вы работали?

Пришлось признаться, что был артистом и даже небезызвестным.

– Да? – Удивилась Наташа. – Я просто старые фильмы не смотрю, поэтому и не узнала вас.

– Даже если бы и смотрела, вряд ли узнала бы. Я изменился с тех пор.

А про себя подумал: «Ну да, «старое кино»! Это уже совсем другое поколение. Ей то всего двадцать.»

Спросил её:

– А вы чем занимаетесь?

– Учусь на юридическом, ну, и на байке гоняю.

– А это опасно, быть байкером?

Наташа пожала плечами.

– В жизни многое опасно. Просто я люблю скорость.

Андрей Михайлович так привык к Наташе, что, когда она не приходила, тосковал места себе не находил. И сам себя не понимал, своих чувств, своего отношения к Наташе. Осуждал же стариков, которые женились на молоденьких, а сам?

Нет, жениться он не собирался, конечно, голову ещё не совсем потерял, но то, что он испытывал к Наташе иначе, чем любовью не назовёшь. Она приходила, всегда улыбалась, и с ней приходила жизнь. Однажды сказала:

– А я нашла фильмы, где вы снимались! О, какой вы были!

Он польщённо улыбнулся и стал рассказывать о тех, с кем его сталкивала судьба – звёздах мирового кино : Марлоне Брандо, Одри Хепбёрн, Аль Пачино, Софи Лорен. И режиссёрах, с которыми был дружен: Тарковском, Бергмане, Феллини. Наташа слушала, как завороженная.

Иногда рассказывала о себе. Жила она одна. Отец с матерью разошлись, у них другие семьи. А она не хотела мешать никому из них.

– А я на соревнования уезжаю, на три дня, – сообщила Наташа. – Холодильник я вам затарила. Приеду, расскажу, как всё прошло.

– Ну, удачи тебе.

– Спасибо!

И она умчалась. Андрей Михайлович ждал её, но через три дня она не пришла и не позвонила. С трудом выждав ещё один день, позвонил сам. Ответил мужской голос:

– Да, я слушаю.

– Позовите Наташу, пожалуйста.

На том конце ответили не сразу. Потом сдавленный голос произнёс:

– Её нет. Наташа погибла.

Андрей Михайлович выронил трубку. Схватился за край стола. Сердце сжалось. Как-будто кто-то перекрыл дыхание. Он пытался вдохнуть и не мог. И блики, блики в глазах. Потом и они погасли.

Татьяна Нырко

«Каждый кузнец своего счастья»

Часть 1. Знакомство.

Я наблюдала за тобой исподтишка, как за небывалой диковинкой. Провожала исподлобья долгим и жадным взглядом. Как же ты была хороша в обычной белой майке и шортах. С выражением непоколебимой уверенности в своих силах, с изяществом и красотой в каждом движении. Даже твоя небрежность казалась верхом элегантности.