Карен Бликсен - Современная датская новелла

Ну что ж, пора подниматься. Засиделся. Он оперся о скамейку и встал на ноги. Чертовски трудно дышать, и это в такой чудесный день! У него опять закружилась голова, снова пришлось сесть. Если уж близок его последний час, то почему бы ему не встретить его здесь, на скамейке перед домом, в своем саду. Смерть не страшила его. Напротив. Быть может, это освобождение, свет? А может, нужно отдохнуть еще немного, и все обойдется. И он почувствовал облегчение. Но что это такое, кажется, кто-то вошел в калитку. Он попытался рассмотреть вошедшего, но солнце слепило глаза. Кто-то к нему?

Шаги приблизились, и неожиданно тонкий и пронзительный голос спросил:

— Вы — Антон?

Какой-то малец. Откуда он только взялся.

Паренек повторил свой вопрос.

— Да, это я, — ответил он.

— Я пришел, чтобы передать вам привет от господина Петерсена и еще сказать, что, если вам что-нибудь нужно, чтобы вы ему позвонили.

Значит, это от Нильса. Что же он сам-то не пришел? А, ладно, не важно.

— Ну что ж, позвоню, — сказал старик.

Нильс — самый лучший из его детей, не смог выбраться сам. А всегда был такой заботливый. Впрочем, теперь все равно.

Мальчишка стоял и смотрел на него. Высокий, светловолосый, рот приоткрыт, как у желторотого птенца. Длинные руки болтаются из стороны в сторону.

— Откуда ты взялся? — спросил он.

— Во время каникул я живу и работаю у господина Петерсена, — бойко ответил мальчишка, с живостью оглядывая все вокруг. Ему было трудно устоять на одном месте, он испытывал такой жадный интерес ко всему. К розовым кустам, плетеным корзинам у дома, старому насосу. Неожиданно взгляд его остановился на вишнях, и он вопросительно посмотрел на старика.

— Нарви себе вишен, — едва успел сказать старик, и парень в ту же минуту уже стоял у дерева.

«Ну вот, обрывает ягоды, цепляясь за ветки. Нет бы взять лестницу».

— Возьми-ка ты лучше стремянку, — сказал старик.

Паренек беспомощно огляделся вокруг, но стремянки не увидел.

— Да вот же она, у сарая, — сказал старик.

В мгновение ока он уже был у сарая и держал в руках лестницу. А уже через несколько секунд его голова мелькала среди высоких ветвей. Парень не промах.

Ему вспомнились его собственные набеги за яблоками в соседский сад. Они лазили туда вместе с братом, вот ведь чертенята были. Никакие на свете яблоки не могли сравниться с теми, что росли в саду у соседа. Большие, красные, сочные, сорта «Инге-Мари». Однажды сосед выскочил из дома, потрясая духовым ружьем. Они бросились наутек, спасая свою жизнь, но сосед выстрелил в воздух.

И в той же соседней усадьбе была девушка. Звали ее Ингер. У нее была такая нежная кожа и светло-каштановые волосы. На всю жизнь он запомнил ее запах. Их долгие тайные прогулки в лесу, их первые робкие прикосновения друг к другу, которые становились все смелее и смелее. Однажды в жаркий день они залезли на сеновал. Да, горячая была любовь. Ощущение нежной кожи Ингер навсегда осталось на кончиках его пальцев. Не исчезло и по сей день, он ощутил его, проводя пальцами одной руки по другой.

Громкое чавканье. Вот парень и снова здесь. Его губы и щеки вымазаны вишневым соком. Он протягивает ему горсть вишен. Пускай себе берет.

— Ешь сам, — говорит старик.

Мальчишка расплывается в улыбке и отправляет вишни в рот. Еще не прожевав до конца, наклоняется к старику. Его глаза светятся лукавством, он спрашивает:

— Вы что, так совсем один тут и живете?

Что правда, то правда. С тех пор, как Сюзанна…

— Справляюсь, — сухо отвечает старик.

Ну и парень. До чего же настырный. Но он ему нравится. Карие глаза как две изюминки. Говорит без умолку. Рассказал и откуда приехал, и сколько пробыл здесь, и когда снова начнутся занятия в школе. Вдруг мальчишка замолкает и снова спрашивает:

— Что же, так к вам никто и не приходит?

О господи, да ведь он стал совсем как старый, трухлявый пень. Кому он нужен?

— Ну-ну, так уж никто и не приходит. Дети мои заходят… Время от времени.

Мальчишка переминается с ноги на ногу. Потом, весь изогнувшись, отворачивается в сторону и на минуту задумывается. Выпрямляется и выпаливает с наивной откровенностью:

— Мне ничего не стоит навещать вас… Завтра с утра, как поем, так сразу и приду.

Старик улыбнулся и кивнул. Кажется, паренек снова собирается прийти к нему. Что ж, хорошо. Он научит его копать картошку, покажет осиное гнездо. Он ведь нашел как-то осиное гнездо и положил его в большой глиняный горшок.

— Вы спите? — спросил мальчишка.

Спать он не спит, да что-то очень устал.

— Что-то я малость притомился, — проговорил старик и снова улыбнулся.

— Можно мне пройтись по вашему саду?

— Конечно, можно.

Он еще говорил, а мальчишка был уже за домом. Попробуй поспеть за ним.

Вот он вернулся. Держит что-то в руках. Мертвая птица. Черный дрозд. Старик помнит, как его самого в детстве всегда занимала всякая мертвая тварь. Страсть как занимала. Он помнит, как принес однажды домой дохлого зайца, а мать отругала его на чем свет стоит.

«Никогда не бери в руки падаль», — предостерегала она его.

Мальчишка протянул ему птицу.

— Она мертва, — произнес старик, как бы отвечая на его молчаливый вопрос.

Быстрым движением мальчишка схватил дрозда и провел пальцами по его засохшей грудке.

— Умереть — это очень плохо? — тихо спросил он.

Смерть, как далекий туман, все приближалась к старику.

— Нет, — сказал старик. — Смерть неизбежна, это то, чего не миновать.

Мальчишка положил птицу на землю, но старик указал ему рукой на голый клочок земли за картофельными грядками.

— Похорони ее там, — сказал он.

Мальчишка поднял мертвого дрозда и, размахивая птицей в воздухе, вперил взгляд в старика.

— Почему обязательно нужно умирать? — спросил он.

Да, действительно, почему? Поди объясни.

— Как состаришься, так и помрешь, — произнес старик.

Малец никак не мог взять это в толк. Что хорошего умереть? Ведь тогда станешь совсем неподвижным. Не сможешь никуда пойти…

— Да, человек как бы застывает и идти уже никуда не может. Под конец погружается в вечный сон, — сказал старик.

— А сначала человек старится? — спросил мальчишка.

— Да, смерть приходит, когда человек увядает, — сказал старик. — Сначала человек растет, потом цветет, потом увядает.

Но мальчишке уже было не до него. Он спешил выкопать ямку для дрозда. Схватил лопату и бросился к участку земли за картофельными грядками. Он положил дрозда на землю и вонзил в нее лопату. Каменистый грунт подавался с трудом. Мальчишка старался изо всех сил. Наконец лопата ушла глубоко в землю.

А старик все сидел возле дома. Голова его медленно раскачивалась из стороны в сторону. Он тяжело дышал, из груди вырывались стоны. Такой хороший день… этот паренек… небо… голубизна. Начал задыхаться, расставил ноги, рука потянулась к сердцу. Мимо пролетела бабочка — «павлиний глаз». А вот «капустница». Такая ослепительно белая. Он весь устремился к этой белизне, его несло туда все быстрее и быстрее. Теперь он уже находился среди этой белизны, он уже вышел из границ своего «я» и мог видеть себя со стороны. Он поднимался все выше и выше и видел все больше и больше. Паренек в саду, дом, сад, море, шоссе, лесной массив, железнодорожное полотно…