Александр Немировский - История Древнего мира. Античность. Ч.1

Известен пересказ письма Александра к Аристотелю с упреком по поводу того, что наставник обнародовал те рассуждения, с которыми он знакомил своего ученика, и тем самым разгласил некую тайну. В этом упреке — ключ к пониманию отношения Александра к знанию.

Демократизм даже в этой сфере был ему чужд, и в этом Аристотель никак на него не повлиял. Познание для Александра — не простая и естественная потребность, но своего рода средство для осуществления власти над миром, совершенно не нужной подданным, удел которых — только повиноваться. Александру оставалось лишь дождаться момента, чтобы взять то, что, по его убеждению, ему принадлежало от рождения и было оплачено отцом, пригласившим учителя. Но на пути к обладанию миром, открытым ему Аристотелем, стоял именно отец. Смерть Филиппа уничтожила эту преграду.

352

Весть о покушении на Филиппа и его гибели была встречена с ликованием и в Греции, и среди северных соседей македонян. Казалось, рухнуло все, чего добился Филипп хитростью и упорством. Двадцатилетнего Александра никто всерьез не принимал. При македонском дворе уже примирились с потерей Греции и советовали сыну Филиппа сосредоточиться на иллирийцах и фракийцах. Но он решил вернуть власть и владения отца в полном их объеме.

Сначала он ополчился против северных соседей и, разбив их, восстановил господство Македонии. Уверенные в том, что мальчишка, занятый войной с варварами, не опасен, восстали фиванцы. К ним присоединились афиняне. Узнав об этом, Александр повел войско через Фермопилы и стал лагерем у Фив, города Эпаминонда и Пелопида, где в юности провел несколько лет не без пользы для себя Филипп. Город был взят и разрушен до основания (нетронутыми остались лишь храмы богов и дом поэта Пиндара), а все его жители, кроме жрецов и потомков Пиндара, проданы в рабство. Александр хотел устрашить греков и этого добился. Собравшиеся по его предложению в Коринфе представители греческих полисов покорно провозгласили юного царя верховным командующим в войне с Персией на тех же условиях, что и его отца.

Крушение персидского колосса. 40-тысячное греко-македонское войско переправлялось через Геллеспонт. Позади остались города с полуголодными и возбужденными их обитателями, с дрязгами из-за клочка каменистой земли, с пропыленными свитками Платона о справедливых законах и справедливом государстве. Впереди простиралась необозримая Азия с нестройными царскими полчищами, готовыми разбежаться при одном только виде фаланги, ощетинившейся сариссами, с дворцами, хранящими неисчислимые богатства, с народами, приученными к повиновению.

Довольно внимать мудрецам, витающим в облаках. Ни один из них не указал Элладе верного пути — ни Сократ, ни ученик Сократа Платон, ни ученик Платона Аристотель. Только ученик Аристотеля Александр отыскал его и уже на него ступил.

Первое же сражение у реки Граник после переправы в Малую Азию (334 г.) укрепило радужные надежды Александра и его воинов на быструю победу. Выставленная сатрапами Малой Азии отборная армия была разгромлена с ходу. Греческие наемники, встречи с которыми более всего следовало опасаться, даже не успели вступить в бой и были большей частью пленены.

353

Двигаясь побережьем Малой Азии на юг, Александр захватывал один греческий город за другим. Его встречали как освободителя. Лишь Милет и Галикарнас, защищаемые греческими наемниками, оказали упорное сопротивление. Эти города были взяты приступом.

Пройдя Ликию и Памфилию и никогда не признававшую персидской власти Писидию, Александр вступил в древнюю столицу Фригии Гордион, где будто бы нашел способ развязать узел на царской колеснице — просто разрубив его мечом (это, по древнему преданию, предвещало владычество над Азией).

Летом 333 г. войско Александра вступило через горные проходы в Северную Сирию, где при Иссе развернулось второе сражение с подошедшими из Вавилонии главными силами персидской армии, возглавляемыми царем Дарием III. Победа была полной. Победителю достался персидский лагерь с его сокровищами и царской семьей. Дарию удалось отвести за Евфрат не более четырех тысяч человек, преимущественно греческих наемников.

Вскоре после этого Александр получил от Дария послание, в котором царь предлагал заключить мир на условиях сохранения за победителем всего им завоеванного и огромного выкупа за пленных. Более того, в жены Александру была предложена одна из царских дочерей. Опытный полководец Парменион, командовавший при Иссе левым флангом армии, узнав о предложении царя, воскликнул: «Будь я Александром, я бы принял его!» Александр на это ответил: «Клянусь Зевсом, и я сделал бы то же, будь я Парменионом». Здесь впервые выявилось расхождение в понимании целей войны между сподвижниками Филиппа и Александром, для которого персидский поход был лишь прелюдией к созданию мировой державы.

Битва при Иссе. Мозаика

354

В дальнейшем продвижении на юг вдоль морского побережья серьезным препятствием оказалось лишь сопротивление величайшего из финикийских городов Тира, с которым греческие мифы связывали основание Фив, недавно разрушенных Александром.

Монета Александра Македонского

Главная часть великого города находилась на острове, отделенном от материка проливом. Именно поэтому, уповая на неуязвимость, тиряне отказались подчиниться завоевателю. После возведения дамбы, превратившей островную часть города в полуостров, и штурма с суши Тир, задержавший продвижение македонской армии на семь месяцев, сложил оружие. Защитников (по преданию, тридцать тысяч человек) распяли на крестах, остальное население продали в рабство. Но город с его многоэтажными жилыми кварталами и великолепными храмами был сохранен и передан на заселение финикийцам близлежащих территорий.

Сатрап Египта, наслышанный о жестокости завоевателей и готовности царя заключить с ними мир, впустил Александра в долину Нила без боя. Египтяне восприняли появление чужеземцев как освобождение от власти Персии. Жрецы немедленно провозгласили Александра фараоном. Александр понял, что настроение жречества можно использовать для того, чтобы снять с себя подозрение в причастности к гибели Филиппа. И он совершает многодневное путешествие через пустыню к оазису, где находился оракул египетского бога Амона, чтобы спросить, кто убил его отца. Ответ превзошел все ожидания Александра: верховный жрец оракула объявил, что отца его никто убить не мог, ибо это сам Зевс-Амон. Трудно сказать, действительно ли Александр возомнил себя богом или счел выгодным использовать эту версию для укрепления своего авторитета среди новых восточных подданных. Как бы то ни было, новоявленный бог поспешил сообщить об этом грекам, потребовав божеских почестей. Спартанцы ответили с присущей им лаконичностью: «Пусть Александр, сын Филиппа, будет богом, если ему этого хочется». Разыгранная Александром комедия была встречена его соратниками с осуждением. Так еще в Египте наметилась пропасть, разделившая впоследствии полководца и его ближайшее окружение.