Александр Немировский - История Древнего мира. Античность. Ч.1

Еще меньше литературных источников по истории Пергамского царства и Родоса — они отрывочны и не дают целостного впечатления об этих государствах. И если бы не эпиграфика, восстановить начальный период ни Пергамского царства, ни Родоса было бы просто невозможно. При явной скудости (за исключением истории балканских территорий) нарративных источников, к тому же ограничивающихся одной лишь политической историей, особое значение приобретает постоянно пополняющийся эпиграфический материал, который для периода эллинизма гораздо богаче, чем для более раннего времени.

Договора между отдельными царствами и городами, тексты, фиксирующие включение тех или иных городов в состав то одной, то другой из эллинистических держав и установленный для них эллинистическими владыками статус, декреты в честь отдельных политических деятелей позволяют не только дополнить, но порой существенно уточнить сведения античных авторов.

Особенно важна роль эпиграфики для понимания социально-экономических отношений, где надписи являются единственным источником, впервые давшим возможность воссоздать реальную картину кардинально изменившейся жизни.

Надписи в честь лиц, оказавших городу ту или иную услугу, именуемых обычно «благодетелями», и тексты, свидетельствующие о крупных долгах городов, повествуют о встававших перед городами проблемах. Документы, связанные с владельцами меняльных контор (трапез) трапезитами, показывают размах осуществлявшихся ими финансовых операций (займы, вклады, переводы денег в другие города). Значительное количество текстов отражает изменения, происшедшие в земельных отношениях. Тысячи хранившихся в храмах манумиссий (документов, удостоверявших отпуск раба на свободу) фиксируют существенные перемены, происшедшие в сфере рабовладения.

Отдельные надписи касаются платы за аренду земли, оплаты труда, цен на дома, продукты, ремесленные изделия. По надписям можно судить о социальной напряженности и вспыхивавших время от времени локальных восстаниях, не настолько значительных, чтобы попасть в труды древних исторг ков. С последней трети XIX в. для истории эллинистического Египта к эпиграфике добавляется папирология. Словно компенсируя утрату исторических трудов, Египет дает огромный папирологический материал, позволяющий осветить экономику и социальные отношения так, как ни в одном другом регионе эллинистического мира.

391

Повышается для эллинистического времени значимость также и нумизматического материала, запечатлевшего как перипетии борьбы за власть, так и изменения в идеологии общества, отразившиеся в появлении на монетах эллинистических владык сначала портрета Александра, а затем и их собственных изображений.

Ни по истории Восточного Средиземноморья, ни по истории западного мира в годы, ознаменованные возникновением в восточной половине Средиземноморья эллинистических государств не сохранилось трудов современников. И здесь нашими основными источниками являются написанные более чем тысячелетие спустя «Римская история» Тита Ливия и «Римские древности» Дионисия Галикарнасского. И насыщенное риторикой произведение Ливия, и антикварный труд Дионисия Галикарнасского воссоздают в области внешней политики заключительный этап завоевания Римом Италии и образование на ее территории принудительной федерации, в сфере внутренней жизни — завершение борьбы патрициев и плебеев. Кроме того, во фрагментах Самнитской и Италийской книг «Римской истории» Аппиана сохранился ряд эпизодов, связанных с самнитскими войнами и войной с Пирром. Последняя подробно описана Диодором и Плутархом и конспективно — Юстином.

От Дройзена до Ростовцева.До середины XIX столетия III—II вв. применительно к восточной половине Средиземноморья рассматривались историками как возня пигмеев, копошившихся на развалинах державы, созданной гигантом Александром. Ее старались пройти скороговоркой, чтобы перейти к истории Рима и его завоеваниям на Западе и Востоке.

В этом отношении характерно мнение великого немецкого историка начала XIX века Бартольда Георга Нибура, называвшего в своих лекциях македонцев разбойниками и признававшегося, что у него нет охоты заниматься их историей. Поворотным оказался вышедший в 1833—1843 гг. трехтомный труд немецкого историка Иоганна Дройзена «История эллинизма», в котором впервые была предпринята попытка рассмотреть эти столетия как важный исторический этап.

Для Дройзена, как сторонника Гегеля, главным было слияние Востока и Запада, благодаря которому «греческий дух за пределами своей родины преобразовался во всеобщую миродержавную силу» и таким образом подготовил появление христианства. Другая, не менее важная линия исследования Дройзена — сосредоточение власти, разделенной между отдельными ее носителями, в одном лице и «раздельные совершенные монархии»; в этом на Дройзена, как полагают, оказали влияние современная ему политическая проблематика и практика объединения раздробленных немецких государств под властью Пруссии.

392

В поле зрения Дройзена — прежде всего политическая и культурная история, что связано не только с его политическими взглядами, но и с состоянием базы источников. На основании произведений греческих историков о войнах между диадохами и эпигонами, столкновениях эллинистических государств с Римом невозможно было осветить социально-экономический аспект истории эллинистических государств. Впрочем, в древности имелась попытка написать экономическую историю одного из эллинистических царств — Египта. Ее предпринял историк II в. н. э. Аппиан, однако эта часть его труда до нас не дошла. Впрочем, ныне в ней нет нужды — раскопки целых холмов выброшенных в древности папирусных архивов позволили уже в начале XX в. детально обрисовать картину хозяйственной жизни Египта: системы организации земледелия и ремесленного производства, а также налогового обложения, не говоря уже о сведениях, касающихся жизни простых людей. Применительно к государству Селевкидов, эллинистической Македонии и Пергаму нет таких великолепных источников, но египетская социально-экономическая модель позволяет понять сходные процессы, и кроме того, в распоряжении науки имеются многочисленные надписи на твердом материале, да и раскопаны эллинистические города, центры экономической деятельности. На основании всего этого материала был написан трехтомный труд великого русского ученого Михаила Ивановича Ростовцева (1870—1952), который считается едва ли не самым крупным историком XX века. Еще до революции М.И. Ростовцев обессмертил свое имя классическими трудами по истории Скифии и Боспора, а также аграрных отношений в Риме. В 1917—1918 гг. он оказался свидетелем революции в России с ее экспроприациями и военным коммунизмом. В вышедшей до его эмиграции книге «Рождение Римской империи» им рассмотрено падение Римской республики в аспекте российской империи. Уже в этой работе Ростовцев связал экономические условия с социальными и рассмотрел проблему социальной революции под углом зрения интересов различных общественных групп. С этих же позиций написана «Социальная и экономическая история эллинизма» (1936), в которой на огромном материале развита идея о двух типах государства: одном — с преобладанием частной, а другом — с регулируемой государством экономикой, в которой роль государства, берущего на себя хозяйственные и распределительные функции, приводит к полному падению роли личности во всех сферах ее деятельности. Прекрасно знакомый с раскопками эллинистического города Дура-Европос, Ростовцев блестяще охарактеризовал роль эллинистических городов и той их прослойки, которую называл буржуазией. Работа Ростовцева не была последним крупным исследованием XX века об эллинизме. Некоторые советские историки, критикуя культурно-исторический подход к эллинизму, стали рассматривать его как этап истории рабовладельческой формации, и это не внесло в понимание эллинизма ничего, кроме путаницы.