Лев Пучков - Пояс шахида

– Долгосрочный так долгосрочный, – Герасим испытующе глянул на Сергея. – Тут давеча какие-то болваны в Одинцове чеченский гараж спалили… Не слыхал?

– Точно – болваны, – Сергей взгляд выдержал – только плечом шевельнул непроизвольно. – Гараж-то им чем не угодил?

– Глупости это, – осуждающе покачал головой Гера сим. – Ребячество. Спалиться – не фиг делать. А толку – ноль.

– Как знать, как знать… Одного английского поджигателя двадцать лет ловили, – Сергей делано зевнул – ох уж эти англичане, мазер их так! – Жители пяти деревень, которые он терроризировал, долго терпели и боролись, но в конечном итоге переехали в другое место. Представь ситуацию: поймать урода не могут, а горит все регулярно – как по распорядку… В общем, выжил дурак-поджигатель мирных граждан.

– Сам придумал? – заинтересовался Герасим.

– Есть серия – «Преступления века». Там только факты. Если интересно – могу принести… Так что насчет «железа»?

– «Железо»… – как-то по-новому глянув на ученика, пробормотал Герасим. – «Железо»… Хм… Ладно. «Железо» я тебе сделаю – нет проблем. Завтра с утра приезжай. Триста баксов привези.

– Триста – за все?!

– Ага. Своя цена. Для тебя – без наценки…

…При разработке идеологической части программы самым здоровенным и на первый взгляд непреодолимым камнем преткновения была проблема разделения кавказцев по категориям, или основным характеризующим признакам.

Армяне, грузины и осетины – тоже кавказцы, даже если они москвичи в третьем поколении. Между тем в числе лучших друзей семьи, сколько помнит Сергей, всегда числились господа Валиевы, Дзарасовы, Чуниашвили, Кохадзе и Чантурия. А товарищ Назарян – коммерческий директор фирмы «Ира», из-за которой, собственно, и получился весь ералаш, был лучше родного брата и сделал для семьи больше, чем все, вместе взятые, кровные родственники.

В связи с этим возникал мучительный вопрос: как в ходе партизанской войны поступать с вышеперечисленными нациями, к которым относятся все эти хорошие товарищи?

«А! – прозрел было Сергей. – Это же все – христиане. Братья по вере. А мочить надо мусульман – иноверцев. Нет проблем!»

И тут же вспомнил татарина Радика Нигматулина – школьного друга, кабардинца Руслана Джугова и аварца Диму Магомедова – товарищей по клубу единоборств. Родители – потомственная интеллигенция, сами мальчишки – правильнее некуда, хоть сейчас в витрину, как эталон в назидание не просыхающим от пива тупоголовым тинейджерам славянских корней. Их теперь что – тоже под зачистку?

«Ладно, не будем пока глобализировать проблему, – решил слегка расстроенный народный мститель. – Займемся пока основными. А там – видно будет…»

Основными, понятное дело, были чечены. Слегка поругав себя за дурную идею бороться со всем мусульманским миром, Сергей отбросил сомнения и сосредоточился на проблеме. Русско-чеченский разговорник приобрел ещё раньше, на развале у Олимпийского, усиленно штудировал язык, посредством личного наблюдения, а также используя СМИ, Интернет и периодику, углубленно изучал вопрос.

Из разных источников вывел цифру: всего в России, вне Чечни, проживают около миллиона чеченцев, из них свыше ста тысяч – собственно в Москве. В самой Чечне – менее двухсот тысяч. А по прогнозам, из-за второй русско-чеченской кампании, в самом скором времени следует ожидать значительную миграцию беженцев. То есть получается, что ловкие ребята, развязавшие вторую войну, невольно поспособствовали усилению чеченской интервенции?

Изучая источник и наблюдая за московскими чеченами, Сергей вспоминал беседы с охранявшим его в плену сельскохозяйственным мужланом Вахой, которого он подло обманул, удрав через сортир 30. Ваха утверждал, что чеченцы не испытывают ненависти к русским и даже… любят их!

– Ваш призидент нам воюит патаму шта дэнги нада, страх нада – чичен сабсэм плахой, пуст всэ боитса иго, нэнавидыт, нэ думаит, зачэм так плоха жит высем. А русак, воабщэ, нэ враг. Он нам нужьн…

Русские – хорошие ребята. Среди русских очень много глупых людей, которых легко обмануть. Из русских мужиков получаются отличные рабы, а русские бабы – самые лучшие наложницы. Чечен никогда работать не будет – это позор для настоящего мужчины. Чечен – воин, его удел – воевать и разбойничать. Чечен никогда не даст втоптать себя в грязь и сделать рабом, как позволили русские, подставившие задницу грузинскому еврею Иоське. Иоська это сразу понял и всех чеченов выслал. Только он не угадал – чечены вернулись и теперь живут лучше, чем раньше. Однако если жить только и воевать друг с другом – очень скоро можно друг друга перебить, это ишаку понятно. А лучше играть в войну с Россией и разбойничать в России. Русским полевым командирам, что сидят в Думе и правительстве, эта война даже нужнее, чем самим чеченам: во все времена дурным правителям нужен был хороший, стабильный враг, чтобы отвлекать народ от раздумий о плохой житухе и недовольства властями. Поэтому, когда хитрый командир Куликов (Ваха имел в виду нашего экс-министра МВД) заявил, что готов поставить непроходимый кордон по Тереку и наносить предупреждающие удары по любой твари, что влезет в полосу безопасности, русские полевые командиры и жирные чечены в Москве всполошились: этак ведь можно за месяц лишиться такого славного очага напряженности и целого пакета отличных статей криминального дохода!

И хитрого командира тут же убрали. Не болтай глупости, хитрый командир, – сиди себе на даче и мечтай о несбыточном…

Так что чечены русских любят – им без них просто не выжить…

– Ми бэз вас сабсэм прападом. Ми вас – лубим…

Вот примерно так рассуждал бывший пастух Ваха, имевший в отрядной иерархии младшего Умаева статус чуть более высокий, чем у вольноотпущенного деда Семена, убиравшего лагерь…

– Пора, ребята, пора, – кровожадно потирал руки народный мститель. – Пора вам всем домой. Родная земля стонет без ваших крепких рук, она вопияет к вам – приди те, сыны мои, бросьте в меня семя! А вы в это время тут дурью маетесь. Ну ничего – посмотрим, как вы запоете, когда чужая земля будет гореть под вашими ногами. По смотрим, как вы там, когда поставят заслон по Тереку, вы шлют всех на родину, дадут вам независимость и введут визовый режим…

Основополагающей целью партизанской войны, которую юный вундеркинд избрал для себя делом всей жизни, являлось создание невыносимых условий для существования чеченов в отдельно взятом Первопрестольном граде – Москве.

С точки зрения здравого смысла идея, разумеется, представлялась совершенно неподъемной для одного человека, а по большому счету и вовсе абсурдной. Однако Сергей, будучи, что называется, в ясном уме и твердой памяти (ну разве что психика слегка деформировалась после пережитого), был полон оптимизма и безоговорочно верил в успех.