Дик Френсис - Риск

– Да, должна была. Тем не менее задержалась. Из-за тебя. Это стоило мне состояния. – Она посмотрела на меня поверх бокала. – Я расстроилась, прочитав, что в конце концов тебя снова схватили. Я видела... ты боялся этого.

– М-м, – промычал я горестно.

– Я разузнала о том судне для тебя, – сказала она.

Я едва не расплескал шерри. Она улыбнулась.

– Точнее, о том человеке. О человеке в шлюпке, который преследовал тебя.

– Как?

– После твоего отъезда я наняла машину и заглянула во все места на Минорке, где, по слухам, швартовались яхты. Ближайшая к Кала СантаГалдана пристань называется Сьюдадела, и я решила, что яхта скорее всего направилась именно туда, когда они потеряли твой след. Но к тому моменту, когда я начала поиски, судна там уже не было. – Она сделала глоток шерри. – Я расспросила англичан с одной из яхт в гавани. Они сказали, что накануне вечером приходило шестидесятифутовое судно с английской командой на борту, которая поговаривала о попутном ветре и о рейсе в Пальму. Я попросила описать капитана, и мне ответили, что на том корабле настоящего капитана будто бы не было, а только высокий молодой человек, ужасно злой с виду. – Хилари замолчала и собралась с мыслями, а после продолжила свое повествование: Понимаешь, все яхты в Сьюдаделе швартуются под прямым углом к пристани, кормой вперед. Так что они располагаются бок о бок, очень близко друг к другу, и с кормы можно сразу сойти на берег.

– Да, – сказал я. – Понимаю.

– Поэтому я просто прогулялась вдоль всего ряда, задавая вопросы.

Там оказались испанцы, немцы, французы, шведы... все национальности. Англичане заметили другую английскую команду только потому, что те были англичанами, если ты понимаешь, что я имею в виду.

– Да, – подтвердил я.

– К тому же в тот вечер это была самая большая яхта в гавани. – Она сделала паузу. – Так что в субботу я не полетела домой, а поехала в Пальму.

– Это большой порт, – заметил я.

Она кивнула.

– Мне понадобилось три дня. Но я узнала имя того человека и довольно много о нем самом.

– Пообедаешь со мной? – предложил я.

Мы пешком дошли до "Ла Ривьеры" в конце Хай-стрит и заказали мусаку.

Ресторанчик был, как всегда, переполнен, и Хилари перегнулась через стол, чтобы ее никто не услышал, кроме меня. Ее простое волевое лицо выражало интерес и решительность: и тому и другому она нашла достойное применение, когда проводила свое расследование ради меня. Она осталась верна себе, сосредоточившись на решении проблемы, и не заботилась о том, чтобы произвести впечатление как женщина. Директриса, подумал я, не любовница.

– Его зовут, – сказала она, – Аластер Ярдли. Таких молодых людей, как он, целая армия. Они скитаются по Средиземному морю и приглядывают за яхтами, пока владельцы благополучно сидят по домам в Англии, Италии, Франции и так далее. Молодые люди живут на берегу моря и нежатся на солнце. Они ведут весьма привольную жизнь. Их никто и ничто не связывает, и они берутся за любую работу, что с выгодой для себя используют судовладельцы.

– Звучит заманчиво.

– Праздный образ жизни, – дала она краткую характеристику.

– Я бы не отказался бросить все прямо сейчас, – сказал я.

– Ты сделан из более твердого материала.

Из пластилина, вспомнил я.

– Рассказывай дальше об Аластере Ярдли, – попросил я.

– В течение двух дней я безуспешно наводила справки. Мое описание его внешности подошло бы, наверное, доброй половине населения. Я, конечно, видела корабль, но сомневалась, что узнала бы его вновь, поскольку я не специалист в этой области. В Пальме два причала, у обоих полным-полно яхт.

Некоторые пришвартованы кормой вперед, как в Сьюдаделе, но еще дюжины стоят на якоре вдали от причалов. Я наняла лодочника, чтобы он прокатил меня по всей гавани на моторной лодке, но безрезультатно. Он наверняка решил, будто я не в себе. Я действительно была очень подавлена и готова признать поражение, но тут он – лодочник, я имею в виду – сказал, что есть еще одна гавань, поскромнее. Плыть туда меньше суток, и почему бы не поискать там.

Итак, в среду я взяла такси до порта Андраитекис.

Она прервала рассказ, чтобы попробовать мусаку: блюдо только что подали и пахло оно восхитительно.

– Ешь, – велела она, энергично работая вилкой и указав на мою почти не тронутую тарелку.

– Да, – сказал я.

После памятного обеда с Джосси это была первая горячая пища, к которой я прикоснулся, и мне полагалось бы с жадностью наброситься на нее. Однако сырная диета сыграла со мной скверную шутку: у меня пропал аппетит.

Как выяснилось, я вообще не мог есть нормально. Накануне вечером, когда журналисты наконец ушли, я так и не сумел поужинать, как и позавтракать сегодня утром.

– Расскажи об Андраитекисе, – попросил я.

– Потерпи минутку, – сказала она. – Я не дам остыть этому отменному блюду. – Она ела с удовольствием и не одобрила мои безуспешные потуги последовать ее примеру. Мне пришлось дожидаться очередного выпуска новостей, пока она не проглотила последний кусочек и не положила вилку.

– Это было превосходно, – оценила она. – Прекрасное угощение.

– Андраитекис, – напомнил я.

Она негромко рассмеялась.

– Ну, хорошо. Андраитекис. Маленький порт по меркам Пальмы, но больше Сьюдаделы. Скромные гавани и причалы являются частью старых районов на островах. Старинные здания... Там нет роскошных гостиниц, так как нет пляжей. Большая глубина, скалистые рифы и все такое. Я узнала так много нового об островах. Этого бы не случилось, если бы я спокойно дожила свою неделю в Кала Санта-Галдане и вернулась домой в прошлую субботу. У них богатейшая и бурная история сражений, осад и вторжений. Ужасная, кровавая история. Сейчас можно относиться с иронией к тому, каким путем они превратились в рай для туристов, но шумная современная цивилизация все-таки лучше жестокого прошлого.

– Драгоценная Хилари, – сказал я, – заканчивай лекцию и переходи к делу.

– Это была самая большая яхта в Андраитекисе, – сказала она. – Я узнала ее почти сразу, а потом я увидела того самого молодого человека на пристани, неподалеку от того места, где я расплачивалась с таксистом. Он вышел из магазина и двинулся по набережной. Он нес тяжелую коробку с продуктами. Коробку он швырнул на краю пристани рядом с черной резиновой лодкой, на которой подплывал к берегу в Кала Санта-Галдане. Потом он возвратился и направился вверх по улице, что ведет в сторону от причала. Я не преследовала его по пятам, а просто наблюдала. Буквально через несколько шагов он зашел в какой-то дом на той улице и вскоре вышел, опять со свертком в руках, упакованным в целлофан. Он пустился в обратный путь к шлюпке, погрузил в нее коробку и сверток, сел сам, запустил мотор и помчался к яхте.