Биляна Срблянович - Кузнечики [=Саранча]

Макс:И что, у Вас есть ребенок?

Надежда:Нет. У меня никого нет.

Макс:У Вас есть бабушка.

Надежда:Да и ее у меня нет.

Макс:Она умерла?

Надежда:Нет, не умерла. Что?

Макс останавливает ее. Все это его вообще не интересует. Поэтому он ведет себя цинично.

Макс:Вы действительно сложный человек. К счастью, хорошо выглядите. Меня удивляет, что, как Вы говорите, у Вас никого нет.

Надежда:От цинизма могут заболеть зубы. Даже те, которых уже нет.

Макс:Это фантомы.

Надежда:Это зубы. И болят они потому, что ты злой. Попробуй быть добрее. Посмотришь, как будет.

Макс:Эта мудрость, я полагаю, тоже исходит от бабушки?

Надежда продолжает, как будто бы не слышала.

Надежда:Я знаю, что выгляжу не так уж и хорошо. Я не толстая, но… я полная. И кроме того, рыхлая. Кто-то сказал мне однажды, что я похожа на подушку… И это была не бабушка.

Макс:А я ничего и не говорю.

Надежда:Но вообще-то мне абсолютно понятно, как стать очень привлекательной для мужчин. Для тех, которые любят спать с женщинами, а появляться с ними где-то не любят. А я люблю быть с такими мужчинами, которые не могут меня куда-нибудь пригласить. Это жизнь.

Макса действительно трогает искренность Надежды.

Макс:Ну, а тебе здесь нравится?

Надежда:Нравится. И спасибо, что ты наконец перешел на «ты».

Макс искренно смеется.

Надежда:Больше не болит?

Макс:Я выпил обезболивающее. Оно подействовало.

Надежда:Хорошо, если так.

Макс:Я веду себя немного старомодно, да? В мои годы это нормально. Это потому, что мы не очень хорошо знаем друг друга.

Надежда:Но мы шли к этому. Немного раньше, в машине…

Макс:Не так громко. Меня здесь все знают.

Максу снова вдруг становится неловко. Он как-то вжимается в стул. Надежда замолкает, потом снова продолжает.

Надежда:Если ты хочешь, мы можем потом заняться этим у меня.

Макс:Нет. Уже поздно.

Надежда:Это у тебя от твоих обезболивающих. От них можно стать импотентом.

Надежда совершает ошибку этой фразой. Макс снова становится злым.

Макс:Твои знания по истине безграничны. Просто невероятно, что ты только гримерша.

Надежда:Мне с трудом давалась школа.

Макс:Кто бы мог подумать!

У Макса на нервной почве опять начинает болеть зуб. Он снова прикладывает ладонь к щеке.

Надежда:Опять болит? Я же говорила…

Макс сразу же опускает руку, твердо решив, что перед этой женщиной больше не сделает ни одного знака, указывающего на физическую боль.

Макс:Если хочешь знать, мой дедушка моей бабушке и после пятидесяти лет совместной жизни говорил «вы».

Надежда:Как-то это странно.

Макс:Да. Это было когда-то. Когда еще сохранялся хоть какой-то порядок.

Надежда:А у твоего деда была машина?

Макс:Конечно, была. Еще до войны. И машина была, и шофер.

Надежда:Значит, в машине твой дед обращался к твоей бабушке на «вы», когда предлагал…

Максим перебивает ее прежде, чем она успевает закончить. Надежда смеется.

Макс:Хватит. Прекрати, пожалуйста.

Надежда:Я же шучу.

Макс:А мне, представь себе, не смешно.

Надежда:Ладно. Не злись.

Макс:Мы — это другой мир, девочка.

Надежда вдруг становится грустной. Кладет вилку, отодвигает от себя тарелку.

Надежда:Я знаю! Знаю. Хочешь, чтобы мы ушли?

Максу становится как-то жаль ее.

Макс:Я этого не говорил. Я хотел сказать, что мы — другое поколение. Я на пятнадцать лет старше тебя…

Надежда:На двадцать.

Макс:На двадцать. Хорошо, на двадцать… Тебе и это известно?

Надежда:Так написано в Интернете.

Макс:В Интернете все есть.

Надежда:Ты на самом деле отлично выглядишь. Я бы на твоем месте вообще отказалась от косметики.

Макс:Дело не в возрасте. Это вопрос профессионализма. Я, как бы это сказать, лицо телевидения. Те немногие люди, которые смотрят мою программу, ждут от меня и определенного имиджа!

Надежда:Ну, если их немного, чего ты беспокоишься?

Макс:Что ты имеешь в виду? Мою программу смотрит один миллион восемьсот тысяч человек. Каждую неделю.

Надежда:А, да?

Макс:Это, по-твоему, мало?

Надежда:Для меня нет, для тебя да. Это же так сказал.

Макс:Я сказал это с иронией. Думаю, тебе известно , кто я такой?

Надежда просто смотрит на него, а Макс просто не знает, с чего начать.

Макс:Я… я — лицо телевизионной журналистики. Я даже могу повлиять на то, чтобы переизбрали председателя правительства, например. Если захочу. Мне это под силу, понимаешь?

Надежда:Ладно. Теперь понимаю. Я не смотрю телевизор. А зачем тебе его переизбирать? Он что, не справляется?

Макс:Да не в нем дело, не о нем речь… А ты вообще знаешь, кто председатель правительства?

Надежда пожимает плечами.

Макс:Я привожу его, как пример. Пример того, на сколько велика сила телевидения, где ты, кстати, работаешь.

Надежда:Я просто гримирую.

Макс:Ну, хорошо, сейчас гримируешь. Это только начало. Потом можно продвигаться вперед. Если тебя кто-нибудь порекомендует. Если тебя заметят. Ты бы могла… читать новости, например.

Надежда:Читать новости? Это для этих-то дураков?

Макс:А гримировать — это для умных?

Надежда ничего не отвечает.

Макс:У тебя ведь есть какие-нибудь амбиции?

Надежда:Есть. Я бы хотела… заботиться о ком-нибудь.

Макс:А, вот как? Ты бы хотела выйти замуж?

Надежда:Да нет. Я уже старая для этого.

Макс смеется. Искренно.

Макс:Старая? Ты старая?

Надежда:Девушка-бабушка.

Макс:Кто тебе это сказал?! Ах, да, да, беру вопрос обратно, я знаю! Бабушка?..

Надежда:Никто мне ничего не говорил. Просто я так себя чувствую. Старой.

Макс смеется. Берет Надежду за руку.

Макс:Моя дорогая, если ты себя чувствуешь старой, то, что тогда мне говорить?

Макс смотрит на Надежду с какой-то нежностью, которую не может объяснить. Если упростить, то эта разница в возрасте дает ему какую-то потребность ее защитить.

Надежда:Макс, знаешь что… Мне нравится, когда ты говоришь мне «дорогая».

Макс как только это слышит, становится нежным. Одна слезинка, то ли от смеха, то ли от переизбытка эмоций, течет у него по левой щеке.