Кира Гофер - По осколкам (СИ)

«Ты всегда ленилась думать», — бросила мне тогда Ала.

Может, не было повода думать? Поиск новых трудных решений не нужен, если все отработано. Пришел, нашел, исправил, ушел. Или пришел, не нашел что исправить, пошел дальше. Где тут думать? Где, кстати, Крин, ты нашла саму возможность задаться вопросом «зачем вообще»?

Стараясь не замечать острых камней, впивающихся мне в ступни, иду, забирая правее и выше. Вскоре поднимаюсь на холм. С него видно далеко, но не так, как я рассчитывала. Замахнулась-то я при ясном свете увидеть не меньше трети осколка, но за огромной зеленой равниной, за изогнутой лентой реки, тянется гряда холмов — и закрывает мне обзор.

Ладно, до реки я доберусь быстро, еще Малая в зенит не встанет. Если там немного передохнуть и потом перебраться через холмы…

Вот ведь! Я прикидываю, как мне идти, хотя прежде надо понять, куда мне идти!

Действительно, думать ленюсь, не поспоришь.

Выбираю на вершине местечко, где побольше песка и поменьше тощих стеблей травы. Сажусь, подтягивая под себя ноги, и пальцем вывожу периметр осколка, продавливая все углы. Тревожа влажный песок, веду кривую линию внутри рисунка — вот так тянется длинное озеро, по грани и на два угла. Проминаю точку-ямку в одном углу — вот здесь меня выбросило. От ямки провожу неглубокую прямую — это направление к центру осколка. Наконец склоняюсь над рисунком и, вытянув руку вперед, втыкаю в песок травинку там, где поселение, где башня, где Сатс.

Увы, это на другом краю осколка. Глядя на травинку, с холодком в груди понимаю, какой осколок огромный и как мало у меня времени, чтобы…

Чтобы что? Чтобы его пересечь? Не льсти себе, Инэн. Даже если ты соберешь все свои силы, если откажешься от сна, отдашься только движению вперед, и то пешком ты будешь идти не меньше пяти поворотов. Да, в принципе это возможно. Мы с Крин такое когда-то провернули. Правда, потом нас тот таракан едва не затоптал, потому что мы по итогам могли только ползти. Но справились и вышли с осколка, рванув. Еще позже полный оборот отсиживались на Первом, восстанавливаясь по крупицам.

Сейчас у меня такого не выйдет.

А если еще раз понадеяться на везение?

Разворачиваюсь к озеру и внимательно смотрю на голубую полосу края, на ближайший угол. Что ты мне ответишь, если я попробую выйти и зайти снова?

Ладно, знаю я твои ответы. Сначала ты выплеснешь в переход вместе со мной озерную воду. Дорога тут же провиснет, а это значит, что ни удержаться на ней, ни подойти потом к осколку уже не получится. Меня просто сорвет, а дорога еще выпрямляться будет неизвестно сколько.

Перезайти с сухого угла?

Смотрю на рисунок и прочерчиваю на песке линию к первому углу без воды — он справа. До него еще добраться надо, что тоже займет поворот-другой. Да и потом: ну рискну я опять вслепую, ну выйду, ну зайду… А куда меня выкинет по новой? Снова в озеро, которое оттяпало тут два угла? Мне нужен или канал, или тот лесок. И нет ничего, что гарантировало бы мне удачу!

Нет, одна попытка стоила мне куртки, ботинок и едва не стоила жизни. На вторую мне уже нечего отдать. Вот собственные силы и буду пересчитывать, раз больше ничьих сил нет.

А точно ли нет больше ничьих сил?

Прищурившись, гляжу на поднявшуюся звезду. Светит. Горячая. Мощная. Она — на небе. Под небом — я.

Я — Основатель.

Я — золотой цвет на балахонах Старших.

Я — потомок тех, кто построил механизмы, пленяющие свет Малой.

Так что же, я не смогу от своей звезды силу взять?!

Поднимаюсь во весь рост, разворачиваю плечи. Потом вытягиваю вперед ладони, растопырив напрягшиеся пальцы. Проснувшаяся память или что-то, только что мной придуманное, соединяет мои руки, складывает их в треугольник, жадно нацеливает на звезду.

Ты! Дай, дай же!

Теплый свет льется на холмы, на берег, играет с озером, но я требовательна и хочу, чтобы все — мне. Весь свет — мне! Не буду делиться, мои ладони поймают все!

Дай же!!!

Позади становится холодней. Лучи искривляются, разделяются: одни, сбившись передо мной в клубок, жгут руки, другие еще просачиваются между пальцев, но им не убежать от моей разгулявшейся воли. Золотом подкрашивается воздух слева и справа. Свет смиренно подходит с боков и заворачивается. Обрастающее чужой энергией, тело мое будто становится больше, руки и ноги покалывает, в груди жарко-жарко.

Я закрываю глаза, отдаваясь во власть новой силы, вбирая ее, наполняясь так, что даже голова запрокидывается от удовольствия. Кажется, что я могу все — могу оторваться от поверхности, могу даже лечь на свет и прокатиться на нем над землей.

В конце концов, почему только пешком?

Опускаю руки, освобождая звезду. Лучи света разлетаются над берегом, скользят по воде озера — порыв ветра доносит до меня их облегчение.

Бросаю тело вперед и слетаю вприпрыжку с холма. Я готова кричать от переполняющей меня силы. От глубоких вдохов давит в груди, в голове звенит, ноги не чувствуют земли и травы, будто не касаются их горящими ступнями.

Очнуться не успеваю, как вихрем пересекаю равнину. Малая не бросает, она рядом, поддерживает, поднимаясь в зенит. Вокруг меня вращается золотой кокон.

Это свет! Эта сила! Я — это сила!

Восторг несет меня вперед и вперед, все быстрее и уверенней. Наспех замечаю брод через реку и в два длинных прыжка, нарушая законы гравитации, перемахиваю на другой берег, к подножью крутых холмов. И дальше, с легкостью! Вот уже перевал. И его — тоже прыжком.

Если бы только наши знали, как много — как безгранично много! — мы можем! Сколько радости было бы в каждом нашем деянии!

Нет в уроках на Первом ничего о том, почему потомков великих и сильных народов держат в плену скудных знаний и рутинной работы. Нет в Старших ничего, кроме намерения нас задавить и унизить, а любого поднявшегося — выбросить прочь. Нет сейчас ничего, кроме несущего меня света и ветра, что свистит в ушах от быстрого бега. Свет держит меня за плечи, греет спину. Ветер остужает разгоряченное лицо. Я едва успеваю отмечать ориентиры — мелькнула справа полуразрушенная каменная крепость, размытым пятном прокатилась красно-зеленая рощица. А мне — туда, через большую равнину, потом — правей, вдоль открывшейся взору низкой стены из круглых камней, и по намеченной дороге через вон те три оврага…

Упали сумерки, ударили под колени. Сшибли и вывернули. Отняли неведомую силу!

Где-то в эйфории яркого дня я догадывалась, что едва Малая исчезнет за краем и сильный свет уйдет, мне будет нехорошо. Но я даже не подозревала, что будет так плохо, что за горло возьмет, что не вдохнуть…

Скатившись в последний овраг, я сжимаюсь, тварью боязливой прячусь в траве и камнях. Полумрак ползет над равниной, брюхом цепляет мое убежище. Мне страшно и унизительно. Ничтожество, возомнившее, будто на что-то способно, забейся в щель, кусай кулаки, развлеки ночной ветерок жалким скулежом. Может, дотянешь до рассвета, если темнота будет к тебе благосклонна…