Кира Гофер - По осколкам (СИ)

— Ты еще молодая и несмелая, но знай: тебя учили меньшему, чем ты можешь. Мастер умеет смотреть. И способен что-нибудь изменить в своем Основателе.

«Правда?» — светится в ее глазах.

Медленно моргаю — «Да» — и спрашиваю:

— Куртка моя где?

— Если думаешь, что от нее что-то осталось, когда ты собой четыре ствола пересчитала, то ты ошибаешься больше, чем…

Это невыносимо!

— Куртка? Где?

Гвэт сопит, дергает манжеты. Из-под нахмуренных рыжих бровей наблюдает, как Уташ, отвлекшись от нас, подтягивает ноги, садится и задумчиво смотрит в костер.

— У местных в большом почете земляника, но растет она бедно, вне лесов не приживается, а я приноровилась и уже договорилась кое с кем, что меняться нам хорошо именно ею, поэтому я себе завтра куртку у местных сменяю, они мне там отложили уже, а тебе вот на, может, то, что это моя, тебе лишнюю защиту даст, ты ведь прямо сейчас одна на этот свой пять тысяч… — она принимается вылезать из серой куртки. — Не помню, какой ты там номер называла, но только ты, прежде чем уйдешь, скажи номер еще раз и уточни, если мы из-за нее выберемся не через три поворота, а позже, где тебя искать тогда, если искать вообще.

Я прикрываю глаза, потому что уши закрыть нельзя, и говорю громче, чтобы Уташ тоже слышала:

— Лучше — лучше! — вам прийти вовремя. И совсем хорошо взять твою землянику, Гвэт, и принести ее на 5115-ый. Там сейчас голодно и тяжело, поэтому там мы очень нужны. У меня там некоторые договоренности… немного поторгуюсь, покажу, что все в силе и ни про кого не забыла, а тут и вы, с новой едой. Все почти как я обещала.

Уташ кивает несколько раз, но ко мне не поворачивается, и непонятно, соглашается она со своими мыслями или с моими словами.

— Но все-таки если не успеем? — гнет свое Мастер и принимается сражаться с застежкой на рукаве.

— Лучше не задерживайтесь, потому что договоренности у меня там шаткие, — говорю я с нажимом, хоть поджилки дрогнули. — Но если через три поворота не будете готовы…

«…тогда извиниться бы мне перед тобой, Сатс, но я тебя сгребу за шиворот, рвану напролом — и можешь что угодно твердить о чужих головах».

— …тогда выходите когда сможете и идите… Где бы нам встретиться?.. — беспомощно запинаюсь, вздрагиваю от нежелания, чтобы мой короткий испуг заметили, и с языка соскакивает спасительное: — На 15-ый. Он неблизко, но он стабилен.

Мастер меня не слушает. Она застряла в манжете и пытается стряхнуть с себя цепкий рукав.

— 15-ый? Это где тараканов потом оставляют? — подает голос Уташ. — Странный, но стабилен, да. И даже прогресс у них, на зависть. Куры там вкусные, и фермы большие… Кто-то им помогает развиваться. Ты не знаешь, чья они работа?

15-ый… Куры, фермы, помогает… Это все чья-то работа?

Мне в руку настойчиво тыкается плотная грубая ткань. Уташ молча косится на меня из-под полуопущенных век. Ждет ответа. Я, задумавшись, надеваю большую куртку и сразу тону в рукавах.

15-ый. Их прогресс — чья-то работа.

К жителям 15-го приходим мы, наши пары. Мы для них могущественные, мы защищаем, избавляем от чудовищ. Это наша работа, но она — поддержка, а не помощь в прогрессе. Однако еще приходят и другие могущественные: они устраивают образ жизни, они контролируют развитие, они одаривают новым, приносят то, чем богат и сыт народ, чем он процветает. Они не распространяются первым могущественным о своих подарках, а жителям 15-го, может, решительно запрещено что-то говорить о таких делах. Вот на 15-ом и таятся от нас — от тех, кто защищает, но ничего не приносит. А за счет чего таятся? Что их держит? Понятно, что страх. Они или боятся потерять то, что им дают, или боятся разозлить того, кто им дает. В любом случае, они боятся.

Но зачем выращивать страх? Кому нужно держать в страхе людей на осколке?

С чем я, разнеси все в пыль, имею дело?!

Я не знаю, я ничего не знаю. Меня учили пользоваться жалкой долей того, что уцелело, но не учили понимать ни про целое, ни про долю. А кто-то все понял и даже интереснейший коврик себе плетет! Сделать так, чтобы горстка слабых признавали тебя сильнейшим? — пожалуйста, это же просто. Быть сильным и подтверждать это делами в большом мире? — ах, знаете, надоело! признаю поражение и удалюсь на покой в закрытое для посторонних уютное местечко, а для души выстрою уголок, где держу на поводке страха тех, кто стоит передо мной на коленях!

Кто-то с Первого устроил эту затею с поводком. Не удивлюсь, если это тот же, кому принадлежат крючки с сигарами.

Что таким движет? Не знаю…

А что сейчас ведет меня?

Нет, этот ответ я знаю. Меня ведут злость, обида и желание дать сдачи побольнее.

Ну ничего, Сатс, мы им еще покажем! Еще посмотрим, легко ли нас с пути столкнуть. Немало наших списали, но я поделюсь с ними своей злостью, еще зажжется в них их собственная. А как арки разбивать, я уже знаю.

Но сначала — тебя вытащить. Уже только ради этого я не сдамся. А пока я не сдалась, я сильна.

С самого угла, перебравшись через валяющиеся на земле вырванные зеленые стволы, я кричу назад:

— Через три поворота! Не забудьте, 5115-ый!

Словно подтверждая, что меня услышали, переход раскрывает передо мной клубы дымки.

Добро пожаловать, дорогая Инэн! Что-то ты разгоряченная какая-то. Не желаешь ли остудиться пучками молний и порывами космического ветра?

Когда-то я аккуратно придерживалась середины, отказывалась от боковых дорог.

Сейчас меня, основательно потрепав, вынесло на самый край. И похоже, не на тот.

Я влетела на 5115-ый, ожидаемо плюхнулась в воду. Но только это не мелкий искусственный канал, который мне нужен, а большое и глубокое озеро.

Темно. Ночь. В глаза и в уши заливается вода. Ногам нет опоры, не высунуться, не присмотреться — где хоть озеро кончается? в какую сторону плыть? Каждый вдох разбавлен водой, каждый выдох — кашель. Каждый следующий вдох полон страха.

Кое-как высматриваю, где край заворачивается и куда мне точно не надо. Дальше — просто прочь…

Я быстро устаю. Едва не тону, хлопая по воде огромными слипшимися рукавами. Ботинки упрямо тащат вниз, словно за них меня схватил кто-то большой и голодный. Хорошо, уже знаю, что тут больших нет, поэтому не паникую, не кричу, не трачу силы впустую. Снять ботинки, не захлебнувшись, кажется невозможным, но кое-как получается. Передохнув и откашлявшись водой, принимаюсь вылезать из пленяющей куртки. Прости, Гвэт, но недолго мне прослужил твой подарок с широкого плеча.

Неужели я застряла на одном месте? Почему кажется, что крупные медленные волны не дают сдвинуться, загоняют обратно к краю и дальше? А там поднимет и скрутит! Над головой грохочет, словно кто-то далекий и огромный хмыкает, одобряя мое бедственное положение. Но мелькает вдалеке земля черной неподвижной полосой, и это меня бодрит.