Поющий на рассвете (СИ)

Утром оказалось, что, отыгрывая свою роль недалекого глупого минотавра, с трудом осиливающего программу одного года за три, он не может внятно объяснить Идзуо, почему им не следует продолжать спать вместе.

— Ну… Соседи жалуются…

— Хорошо, я попрошу кого-нибудь навесить на твою комнату заглушек, — беспечно отмахнулся лис.

Менедем тяжело вздохнул и задумался. Что же китсунэ от него нужно? Только ли в сексе дело?

— Менедем, я сегодня не успею провести Леонта на пару по межрасовому праву, ты не мог бы?..

— Да, могу, — сразу согласился минотавр.

— Спасибо, мой герой, — лис повесился ему на шею, чмокнул в нос и умчался.

Менедем вздохнул и пошел искать птицу. Зачем Идзуо сирин? Только ли потому, что он экзотичен? Или из-за его магии? Надо будет потом разобраться с этим всем. Пока же он постучал в двери комнаты Леонта и на робкий вопрос, кто, прогудел:

— Менедем, птица. Тебе пора на занятия, я пришел вместо Идзуо проводить.

Леонт сразу же выскочил, видимо, минотавр внушал ему доверие. До колокола, возвещающего начало занятий, оставалось совсем немного времени, а сирин так смешно семенил в своих длинных одеждах, что Менедем просто подхватил его, усадил на плечо, велел держаться за рога и прибавил шагу. Задуматься о том, как это выглядит, он не успел. Их провожали странными взглядами. Опустив птицу на пол у порога его аудитории, минотавр пообещал, что зайдет за ним после колокола, посоветовал ждать и никуда не уходить одному, может, если не успеет он, примчится Идзуо.

— И никому не давай свои перья, — напоследок сказал он, проведя широченной ладонью по крылу сирина. — Они очень красивые, лучше им быть на твоих крыльях, чем в чужих руках.

— Но… — Леонт опешил. — Ведь… Да, ты прав, — он вспомнил, что теперь под защитой.

Голоса Менедем не приглушал, все, кто зарился на перья сирина, прекрасно слышали его в гулкой аудитории. Можно было быть уверенным: больше никто не подойдет и не выдернет внаглую перо из крыла.

Клейта на занятиях не было, остальные демоны зло поглядывали, но не приближались. Менедема же перед его аудиторией перехватил дух-посланник и передал приказ директора явиться пред его светлы очи. Минотавр что-то промычал и поплелся в указанном направлении.

В просторном кабинете, светлом и золотистом от обилия полированной бронзы и дерева, его уже ждали.

— Проходите, студент, — кивнул директор.

— А что случилось? — Менедем не понимал, в чем причина его вызова сюда.

— На вас жалуются, Менедем. Вы возмущаете спокойствие общежития.

Минотавр приободрился и отбросил маску. С директором не было нужды в ней, этот мужчина и так знал его, его ситуацию и причины.

— Господин директор, я как раз собирался просить вас предоставить тот дом, о котором вы говорили год назад.

— Вы все-таки готовы перебраться туда? Отлично… Одна проблема решена.

— Есть еще какие-то? — поинтересовался минотавр, следя, как по мановению руки директора на столе разворачивается свиток приказа о заселении Менедема в означенный дом, прикреплении к оному двух духов-служителей и выдаче всего необходимого для обитания вне общежития.

— Ваш курс обучения… Сколько вы намерены еще затягивать его?

Менедем опустил голову.

— Я не знаю. Срок моего изгнания еще не окончен.

— Что ж… Тогда продолжайте. Только не бодайте больше демонов.

— Если эти демоны не станут приставать к тем, кто слабее — обещаю, и кончиком рога не трону, — усмехнулся минотавр. — Ну и красные рубашки… Он здорово рисковал, и не только из-за меня.

— Я напомню правила поведения в академии, — уверил директор.

— Тогда я могу идти, господин директор?

Менедема отпустили, видимо, больше никаких претензий к нему не было. У двери его ожидал один из духов-служителей, сообщивший, что все вещи студента Менедема перенесли в дом, там навели порядок и скоро закончат обставлять и раскладывать все по местам.

— Благодарю, ты свободен.

Пора было идти на занятия, а потом еще и птицу ловить.

В обеденный перерыв он встретился с Идзуо, тот, выпытав, что минотавр переселился, загорелся отпраздновать его новоселье.

— Му-у-у-у! — больше ничего Менедем придумать не смог. — Зачем?

— Затем! Решено, я достану немного вина, вечером можно будет украсить дом живыми звездами, — так называли магических светляков. — Пернатенький, хочешь с нами?

Леонт поперхнулся своим яблочным соком и мучительно закашлялся. Идзуо похлопал его по спине.

— Хочешь или нет?

— Я… кха…

— Ты никуда не выходишь из общежития, только в сад, и то редко, — усмехаясь, говорил лис. — Так нельзя. С нами тебя никто не тронет, а о репутации не беспокойся, мы пригласим еще кого-нибудь, все будет пристойно: танцы, песни, немного вина, сладости.

— Тогда я согласен, — осмелел Леонт.

— Вот и чудесно. Менедем, рогатенький мой, ты ведь проводишь птичку на занятия? Мне нужно все организовать, полагаюсь на тебя, — китсунэ собственнически, но очень ласково почесал минотавра за ухом, не дав ему вставить и слова, снова чмокнул в нос и испарился.

Менедем только моргал. Что это сейчас было? Как это понимать? Леонт даже рассмеялся, глядя на его морду:

— Кажется, один белохвостый лис решил прибрать тебя к рукам. Они такие… наглые, но обаятельные, эти китсунэ.

— Зачем меня прибрать? — минотавр уставился на него.

— Ты красивый, сильный, умный и надежный.

Теперь подавился глотком воды Менедем, едва не расплескав всю ее из широкого серебряного кратера.

— Я — какой? — прокашлялся он.

Леонт повторил, наивно хлопая серебристыми ресницами.

— Что не так?

— Я — тупой и злобный минотавр, птица.

Сирин улыбнулся и покивал:

— Хорошо-хорошо, Менедем, как скажешь.

— Так ты придешь ко мне? Не знаю, зачем вечеринка, но будет здорово, наверное.

— Конечно, я приду. И даже не потому, что мне скучно или нечем заняться, а потому что у меня все перышки в крыльях целые.

Леонт привстал и легонечко коснулся губами теплой бархатистой шерсти на морде минотавра.

— М-м-му? — растерялся тот.

Леонт развеселился, чмокнул еще и в широкий, чуть влажный нос.

— Ты замечательный, знаешь? Я совсем не удивлен тому, что Идзуо пытается не выпустить тебя из рук.

— Но зачем я ему… он шутит. Точно. Шутит.

— Он, конечно, злобный и жестокий маленький бог, но не думаю, что вот так можно шутить. Да и в чем соль шутки? Я слушаю его голос, в нем нет никакого дурного намерения.

Это Менедема немного, но успокоило. Может, Идзуо и впрямь не шутит. Причины и цели его поведения пока оставались за гранью его понимания, но можно будет напоить лиса и выспросить у него все. Интересно, насколько китсунэ устойчив к алкоголю? Были у Менедема небольшие запасы вина, привезенного с родины, из винограда, который целовало жаркое солнце, напитывая своей силой. А пока что надо бы выяснить размах праздника, который решил закатить Идзуо.