От звезды до звезды. Беглецы (СИ)

По пути Фелиция начала проецировать на стены узнаваемые черно-фиолетовые пейзажи, интеллигентно давая понять, что жаки в своей каюте развил активную деятельность и, возможно, даже собирается вылезти наружу. Йонге машинально отправил запрос на камбуз и только при запуске биокластера спохватился.

Поздно – голову дернуло болью. Несмотря на стабилизированную и распределенную синхронизацию, излишние игры с удаленным подключением и управлением отдавались неприятностями.

– Фелиция, оставь ему где-нибудь записку, что вонючий экипаж в полном составе на воздухе. И рубку закрой! Никаких посторонних на моем мостике.

– Ограничение добавлено к запрету господина Вебера, – мягко отозвался корабль.

– А там есть слова “консоль” и “мозгохранилище”?

– Конечно, первый пилот. Наравне с “долбаный стержень” и “чертов охладительный отсек”.

Йонге хмыкнул и похлопал планшетом по карману.

Снаружи двое уже успели разложить невесть откуда взявшееся оружие и на полном серьезе целились в далекий остров.

– Подводная охота – славный способ проверить свои силы, – вещал яут, проверяя длинный гарпун.

Йонге был готов поклясться, что за столь короткое время добраться до грузового отсека и вернуться невозможно. Оставалось предположить, что яут протащил гарпун в заднице.

– А без маски сколько продержишься? – подначивал Рудольф.

– Восемь… минут, – Фелиция заикнулась, переводя.

– Вы тут смотрите, – неопределенно сказал Йонге.

Две пары глаз уставились на него с одинаковым выражением “что тебе здесь нужно”.

– Может, по правилам космопроходчества тут охотиться нельзя, – выразил смутное беспокойство Йонге. – Сейчас синерылый вылезет и все зафиксирует.

– Мы его сами зафиксируем, – кровожадно сказал Рудольф.

– Нет, на него я охотиться не могу, – с сожалением покачал башкой Сайнжа. Костяные шипы на черепе глянцево поблескивали. – Но на все виды, стоящие ниже индекса разумности, у нас есть безусловное право.

Йонге невольно сморщился, почуяв дух юридических закорючек.

– Патент, – еще невнятнее объяснил Сайнжа.

– Что-что?

– Право охоты в любом блоке Фузии!

– Нам бы так, – восхищенно сказал Рудольф. – Чтоб сразу – хоп и лицензия на любые разработки. И не только.

– Жаки не говори, – усмехнулся Йонге, протягивая Сайнже планшет.

Больше половины их исследований и эскапад были нелегальными. Даже при том, что Йонге искренне пытался сделать их заработок максимально честным. Но рука об руку с полной честностью обычно шла полная нищета.

Когда вопрос заходил о личных интересах, все закрывали глаза на способы добычи, если не происходило открытого столкновения с блоком, которому планеты и астероиды номинально принадлежали. Йонге вспомнил туршский крейсер и с неприязнью поморщился.

Сайнжа крутил планшет в пальцах и смотрелся с ним так, будто вот-вот попробует на зуб.

– Это вместо интонаций, – пояснил Йонге. – Символ вопроса. Мы не используем диалекты. Поэтому, наверное, тебя местами не понимаем. Теперь можешь показывать эту штуку в конце.

– Я хочу монстров, – немедленно повторил Сайнжа. – Мы останемся здесь.

Вопросительный знак гордо светился в когтистых пальцах.

– И надолго ты хочешь остаться? – уже улыбаясь, поинтересовался Йонге.

– Пять дней! Мы останемся на пять дней.

Сайнжа потряс планшетником.

“Я никуда не тороплюсь, – сообщил Рудольф. – Однако ты здесь капитан, валяй, дави авторитетом”.

Йонге сделал вид, что серьезно думает, а потом ткнул яута в ребра пальцем.

– Если поможешь достать роллер – годится.

Яут похлопал себя по груди и коротко, резко кивнул.

– А мои погружения? – строго спросил напарник. – Я намерен провести ряд опытов.

– Купайся на мелководье, – безжалостно отрезал Йонге.

*

Зеленая гора маячила на востоке. Для невооруженного глаза остров оставался неподвижен, но визор соврать не мог – конгломерат из растений медленно шел вдоль шельфа. По расчетам Фелиции выходило, что ползти остров будет двадцать пять часов или чуть больше.

Сайнжа захватил скутер, получил от Фелиции траекторию полета с момента открытия пандуса и потребовал снять ограничитель скорости с машины. Рудольф, скрипя зубами, согласился, велев яуту как зеницу ока беречь скутер, и тем более от сердца оторванный металлоискатель.

“Не разевай так рот – простынешь”, – съюморил Сайнжа, спуская скутер на воду.

После его отбытия напарники быстро покинули док, заполненный соленым воздухом.

Рудольф потрошил контейнер с маркировкой “спецсредства”. Поначалу Йонге просто наблюдал, мысленно морщась и подсчитывая убытки, но когда критический предел был пройден, махнул рукой и присоединился. Остановить первого механика, алчущего погружений, могла только стрельба в упор. Рудольф уже успел аргументировать свое желание необходимостью исследовать среду обитания новой расы, спасением непременно рискующего утонуть яута, борьбой с островом и ремонтными форс-мажорами.

– Итак, что мы имеем?

Рудольф снял очередной слой оберточного материала и глубокомысленно проворчал себе под нос.

– Не жмись, – Йонге осторожно принял легкую маску, – я ж знаю, что ты уже проштудировал все инструкции.

– Я и тебя заставлю проштудировать, – откликнулся напарник. – Например, ты знаешь, что такое предел сжатия воздуха и остаточный воздух в легких?

– Звучит отвратительно, – мрачно сказал Йонге. – Уверен, за этим идут непоправимые последствия.

– Практически, – Рудольф бережно снял пленку со второй маски. – Блин, не встречал производителя, но надеюсь, Сайнжа не дурак.

– Так что там за предел сжатия?

Рудольф нырнул в контейнер и зашуршал. Из контейнера посыпался мелкий белый наполнитель. Йонге грозно оглянулся, ища уборщиков: именно когда в их услугах нуждались, механические засранцы где-то пропадали. По стенкам отсека шло все больше фиолетового. Жаки точно вознамерился осуществить променад через весь корабль.

– Так вот, – глухо сказал Рудольф. – Главное, чтобы давление воды уравновешивалось воздухом в легких и мышцами грудной клетки и брюшного пресса. Хорошо развитой мускулатурой грудной клетки и брюшного пресса! И отличным состоянием кровеносной системы…

– …в хорошо развитой мускулатуре грудной клетки и брюшного пресса, – подхватил Йонге. – Это я уже понял.

Рудольф вытащил два плоских пакета. На тему анатомии он мог говорить еще больше, чем на тему механизмов. Иногда Йонге казалось, что себя Рудольф тоже воспринимает как некий агрегат, который требуется довести до идеального состояния.

Против идеального состояния друга Рудольфа сложно было возражать. Более того, приходилось тянуться следом, чтобы не ударить в грязь бицепсом.