От звезды до звезды. Беглецы (СИ)

– …соблюдать спокойствие! – прорезался уверенный голос. – Не пытайтесь самостоятельно покинуть эвакуационные боксы, в течение нескольких часов силами чрезвычайного реагирования все последствия аварии будут устранены. Сборщики прибудут для оказания помощи в течение получаса. В случае, если на борту боксов есть пострадавшие, свяжитесь с нами на гражданских частотах согласно общему списку. Повторяем – не пытайтесь эвакуироваться самостоятельно, в секторе затруднено движение.

– А что делать тем, у кого не осталось даже частот? – риторически спросил Йонге, не вынимая пальцев из ушей.

– Экипаж “Фелиции” в полном составе находится в жопе, – вздохнул Рудольф.

Корона инсалар засветилась еще ярче, кристаллы перешли на равномерную пульсацию. Сайнжа прикрыл маску ладонью и недовольно зашипел. В ячейке царила тишина. Затем громовой голос откашлялся.

– А вы, экипаж борта “Фелиция”, терроризм тут не устраивайте, – сердито сказал неизвестный. – Черт побери, дайте нормально работать!

*

Купол шестого яруса, отображающий умеренно-голубоватое небо и источавший умеренное же солнечное излучение, периодически шел радужной волной текселей, открывая настоящую панораму за бортом.

Дредноут “Ослепительный” медленно барражировал вдоль станции, между делом цепляя футляры. Продекларированные цели “Ослепительного” звучали как помощь мирному населению и сдерживание возможных беспорядков. Всякий раз, когда взгляд падал на бортовое вооружение яутского корабля, Йонге нервно передергивался, и его тянуло тут же почесать шею.

Вдвое сильнее шея начинала чесаться, стоило лишь предположить, что дредноут яут вызвал специально, дабы защитить свою собственность.

Спросить напрямую не хватало духу.

Флаер осторожно полз по воздушному коридору. Особой паники на улицах не было – яруса отделались краткосрочными сбоями в системе энергоснабжения – но повсюду светились предупреждающие желтые знаки и скорость свободного движения снизилась до едва ли сотни километров в час.

– Вот, – сказал Йонге, оторвавшись от окна. – Вот видите, к чему это приводит?

Капитан Каменский смущенно улыбался и вежливо заглядывал в планшет, который первый пилот ему с упорством подсовывал.

– Прошу, – Йонге пальцем вытащил одну из строчек. – Гляньте. Это рейтинги. У нормальных кораблей они о чем говорят? А?

– О качестве? – предположил капитан.

– Именно, – Йонге опять поскреб шею. – А здесь у нас непонятно что. Вон, гляньте!

Блок отзывов пестрел восхищенными “Во дают, долбануться можно” и “Совсем охренели парни”.

– И на какие мысли нас это наводит? – риторически вопросил Йонге.

Капитан развел руками, все еще улыбаясь. Ответить ему было явно нечего. Йонге откинулся на спинку кресла и похлопал планшетом по бедру.

– Наводит нас это на мысли о полной жопе, – сказал со своего места Рудольф.

Огнестрел с трудом поместился в вертикальном положении. Рудольф любовно обнял его ногами и то и дело проводил пальцем по детали, в которой Йонге упорно мерещилось бедро киберика.

Сайнжа разглядывал капитана с плотоядным интересом. В коротких алчных шевелениях клыков без всякого глейтера определялось страстное желание снять с капитана холеную шкурку, умащенную средством от вакуумной сыпи, и приколотить на стену кают-компании “Фелиции”.

При мысли о Фелиции Йонге непроизвольно скривился.

Подразделение чрезвычайного реагирования военных сил человеческого блока оперативно доставило футляр с кораблем в ремонтные доки. Там ячейку просто и без затей подвергли молекулярной дефрагментации – и экипаж оказался лицом к лицу уже с настоящими, отборными военными. Инсалар предусмотрительно спрятался за спину яута.

Пока Йонге соображал, как поудобнее обвинить все человечество в окончательно и бесповоротно украденном секрете быстрых перемещений, жаки, не теряя ни секунды, атаковал прибывших нескончаемыми параграфами, выплевываемыми со скоростью штреккерной очереди.

Внеся некоторую растерянность в стройные военные ряды, жаки провел устный сравнительный анализ таблиц о рангах и мигом определил себя в полковники.

После чего начал действовать с монументальным размахом.

Вытребовав охрану, грузовой флаер и блик-карту на немедленный допуск к сектору Арбитража, синерылый в два счета запихал растерянно поскрипывающего инсалар в транспорт, приставил к нему защитников и лихо взобрался на пассажирское место, вытурив оттуда совершенно обалдевшего младшего лейтенанта.

Под переливчатое “Я пришлю вам уведомления!” флаер стартовал, оставив на месте всю группу урегулирования, экипаж “Фелиции”, футляр и толпу техников, предусмотрительно ведущую съемку издалека.

– …ремонт.

Йонге перестал плавать в воспоминаниях.

– Все зависит от обстоятельств, – осторожно ответил Каменский.

Йонге нахмурился, не улавливая, о чем речь.

– Ну уж хотя бы за спасение целой колонии нам кто-то должен что-то дать, – Рудольф постучал по колену пальцем. – Скажите, а тут есть поликлиники по вытаскиванию кристаллических секторов из чужой рогатой башки? Можно без анестезии.

Каменский неопределенно замычал. Рудольф еще пару мгновений пожирал его настойчивым взглядом, а потом вздохнул и тоже откинулся на спинку.

– Ладно, это так. Полушутка.

Йонге потер шею. Такими темпами ему светила мозоль на седьмом позвонке. Без подсказок он уловил только, что напарник пытался вытрясти из капитана намеки на дальнейшую судьбу “Фелиции”. Пока что корабль защищал дипломатический статус и право собственности, которое Сайнжа не замедлил озвучить сразу же после отбытия жаки. Орда техников пришла в замешательство, и тогда в нелегкое сражение за право овладеть секретом разрушения станции двинулся более высокий военный чин в лице капитана. Столкнувшись с имперскими привилегиями, капитан ненадолго отступил, но тут же переиграл, экстренно предложив мирное сотрудничество.

Сайнжа подвинулся ближе, опустил маску и бесцеремонно ухватил Йонге за загривок. Жесткий палец ковырнул запекшуюся рану. Йонге зашипел, но остался сидеть на месте.

“Умансоо, я жажду возобновить нашу связь”.

Пальцы яута скользили по шее – теперь не исследуя, а просто поглаживая. И хотя имел он в виду вроде как обычный нормальный разговор, Йонге против воли расплылся в улыбке и даже прищурился.

Каменский, тоже снабженный переводчиком, неприлично встрепенулся. Дернулся, будто потянулся за планшетом.

Йонге тут же перестал лыбиться и наставил на него палец.

– Увижу в экстранете диссертацию – урою!

Арчибальд Майлз Камински, он же капитан Каменский, тут же погрустнел.

– А вот это зря, – почти обиженно сказал он. – Между прочим, это серьезные исследования. Мы планируем использовать их в развитии звездоплавания.