Стражи: Gelidus Corde (СИ)

— Нужно его забрать, — заключила она.

— Я знал, что ты это скажешь, но обратного пути нет, — ответил я, поднимая тело себе на плечи.

Кетерния посмотрела в сторону двери, откуда уже вырывалось пламя с нижних этажей. Все здание скрипело под собственной тяжестью, грозясь в любой момент разрушиться.

— Тогда прыгаем? — с опаской спросила она, выглядывая за край крыши. — Ты сможешь нас удержать?

— Надеюсь, что да, — неряшливо бросил я, хватая стражницу за руку.

— Что значит, надеешься? — в последний момент крикнула чертовка.

Мы быстро летели к земле, я цеплялся за невидимые путы воздуха, стараясь замедлить наше падение.

— Скорее, — прошептала Кетерния.

Я отпустил все свои силы, позволяя им поймать нас в свои объятия. Мы с грохотом упали на промерзший асфальт, но не пострадали. Нечисть, которая успела очнуться, с любопытством и ужасом глядела на нас.

— Вам нужно идти через переулки, — тихо посоветовал один из вампиров, удерживающий свою обгоревшую руку около груди.

Я ухватил Кетернию за руку и потащил ее прочь.

— Стой, — сказала она, останавливая меня. — Бегите, сейчас снова рванет!

В следующую секунду мы с ней скрылись в темноте улиц, лишь услышав, как остатки «Царства мертвых» громом обрушились на землю, погребая трупы под обломками здания.

***

Я не знаю, как мы смогли дотащить тело Бостона до моей квартиры. Удивительным было даже не то, что он оказался тяжелым. Главное: на улицах совершенно никого не было, словно город вымер, оставляя нас наедине с воющим ветром. Когда я поворачивал ключ в замке, чтобы впустить нас в квартиру, вдалеке раздалась сирена пожарных. Я закинул мужчину себе на спину и занес его в гостиную, после чего аккуратно положил на диван. Кетерния закрыла за нами дверь и бросила на пол обувь, которую сняла на полпути к дому. Ее бледная фигура в порванном платье и продранных колготках ярко выделялась на фоне освещенного дверного проема.

— Он выглядит спящим, — тихо сказала она, откашлявшись. — Ты уверен, что он мертв?

Я глянул на Бостона. Черты его лица утончились, сероватая кожа натянулась на костях, грозясь лопнуть, ожог на лице приобрел кирпично-багровый оттенок. Вампир действительно казался просто спящим.

— Может, стоит дать ему крови? — осторожно предложила девушка, нагибаясь над трупом.

Я с удивлением глянул на нее: никогда бы не подумал, что она решилась бы на такое. Девушка сковырнула запекшуюся кровь с костяшек. Алая капля стекла в приоткрытый рот Бостона. Он не подал признаков жизни.

— Может, ему нужно больше… — Кетерния сжала свою руку, заставляя кровь течь тонкой струйкой.

Я схватил ее за запястье, рывком поднимая на ноги.

— Не стоит, он точно мертв, — отрезал я, отводя стражницу прочь.

Кетерния безысходно вцепилась в мой пиджак, утыкаясь лбом в грудь. Она горько плакала, но пыталась не показывать мне этого, хотя я и так это знал. Я бережно обнял ее за плечи, она обвила меня своими тонкими руками, продолжая отчаянно плакать за нас обоих. Я тихо успокаивал ее, стараясь унять эту тупую боль, но ей нужно было лишь время.

— Иди в душ, тебе нужно согреться, — сказал я ей, когда она смогла хотя бы немного успокоиться.

— Что мы будем делать? — она словно не услышала меня и кивнула в сторону Бостона.

— Ты идешь в душ, а я буду думать, — приказал я, подводя ее к лестнице.

Стражница неуверенно кивнула и скрылась в темноте второго этажа. Я медленно подошел к дивану и сел на спинку, вглядываясь в соседнее здание, видневшееся из окна.

— Мне жаль, что все так вышло, — внезапно заговорил я, расстегивая бабочку, мешавшую дышать. — Все должно было закончиться иначе, но ты сделал все так, как должен был.

Я медленно перевел взгляд на безжизненное лицо Бостона, будто ждал, что он ответит мне что-нибудь или едко пошутит. Трупы не разговаривают.

— Она в безопасности, мы с Кетернией будем заботиться о ней, — пообещал я, поднимаясь с дивана и уходя наверх: я не хотел находиться с трупом друга в одной комнате.

Я слышал, как вода шумела в ванной, но сейчас мне было все равно. Я наскоро разделся и надел свою домашнюю одежду. Рассмотрев костюм, я понял, что ему место на помойке. Тем более, я бы сам не захотел надевать его после всего, что сегодня произошло. Я кинул его на пол и упал на кровать, измученно закрывая глаза. Я слышал, как она повернула кран, завернулась в пушистое полотенце и осторожно вошла в комнату.

— Возьми футболку и какие-нибудь шорты в шкафу, — сказал я, не открывая глаз.

— Хорошо.

Я слышал, как шуршала одежда, когда Кетерния надевала ее, я слышал все, хотя, наверное, мог бы и никогда более ничего не слышать. Стражница легла возле меня. Наши руки соприкоснулись: холодная, покрытая паутинкой шрамов, и теплая с тонкими пальцами. Она лежала рядом со мной, пытаясь выровнять дыхание.

— Ты придумал что-нибудь? — поинтересовалась она, тяжело сглатывая.

— Думаю, нам стоит подождать Женю, она наверняка поможет, — безразлично ответил я, прикрывая лицо рукой.

— Хорошо, — рассеянно ответила Кетерния, приподнимаясь на локтях. — Пошли на крышу?

Я открыл глаза, вглядываясь в ее усталое лицо, спутанные мокрые волосы и бесконечно грустные глаза. Я вымученно улыбнулся, схватил свою старую толстовку и надел на нее.

— Пошли, — мягко согласился я, хватая ее за руку и направляясь в сторону входа в зал.

На крыше было пронзительно холодно и тихо, только щелчки светофора прерывали драгоценную тишину. Мы сели около изящной решетки, свесив ноги над пропастью дороги. Кетерния положила голову мне на плечо и прикрыла глаза, глубоко вдыхая морозный воздух. Мы молчали, погруженные в собственные невеселые мысли.

— Тебе было страшно? — внезапно заговорила она, не изменившись в лице.

— Чего я должен был бояться? — спросил я, рассматривая иней на железных перилах.

— Тебе страшно было умирать? — уточнила она, приоткрыв глаза.

— Сперва, да, но потом я как-то смирился, — рассеянно сказал я, не понимая, с чего она заговорила именно об этом. — А тебе было бы?

— Если бы я умирала, чтобы спасти тех, кого люблю, то я бы переступила свой страх, — искренне ответила она, ловя снежинки в ладонь.

— Прямо как…

— Ага, мы с Бостоном в этом похожи, — закончила Кетерния за меня, поджигая снежинку.

Мы вновь замолчали, не зная, что еще можно было сказать. Я думал над той бомбой, что была подписана — действительно ли ее оставили для нас, или у меня развилась паранойя? Я хмыкнул, запрокинув голову к небу.

— Чего смеешься? — спросила стражница, проведя рукой по слежавшемуся снегу подле нее.

— Думаю, насколько же я глуп, — просто ответил я, продолжая вглядываться в грузные облака, заполонившие небосвод.