Михаил Русанов - Осколки

Первым делом Каретников явился в здание главного штаба, рядом с Дворцовой площадью, где и доложил о своем прибытии. Его отправили в военное ведомство. Там он провел два томительных часа среди нескольких десятков офицеров, после чего был принят моложавым полковником Раженским.

Полковник несколько секунд смотрел на Каретникова, потом пригласил его сесть.

– Из плена?

– Так точно, господин полковник.

Раженский задумчиво листал какие-то бумаги на столе, потом вдруг резко отложил их в сторону.

– Знаете, мой родной брат тоже был под Мукденом. – Заметив сочувствие во взгляде Каретникова, он покачал головой. – Нет, нет, он, слава богу, жив… Вот что, господин капитан, давайте оставим в стороне все эти армейские условности и поговорим просто по душам. Мы знаем о вашем поведении в бою при Ляояне. Рапорт поручика Аскеева нашел должное понимание среди некоторых офицеров министерства. И должен вам сказать, – Павел Савельевич весь напрягся. – Оценка поручика не делает вам чести.

Полковник закурил, предложил Каретникову.

– Но мне, – Раженский встал из-за стола, прошелся по кабинету, – честно говоря, плевать на его оценку. Если бы побольше таких офицеров, как вы, то мы бы… – Он не договорил. Каретников молча смотрел на спину полковника, уставившегося в окно. Полковник резко обернулся. – К награде вас не представят. – Резко и сухо заметил он. – Неподчинение приказу, и все такое… Вы меня понимаете?

Каретников кивнул.

– Как пролегал ваш путь?

– Через Харбин. Потом добрался до Хабаровска.

Полковник сделал коротенькую запись, потом бросил карандаш и, глядя куда-то мимо Каретникова, сказал:

– Много таких как вы, господин капитан, прошло через этот кабинет. Разные люди, разные судьбы. Но почти у всех в словах звучала горечь и обида. Часом, вы не обижены?

– Нет. – Голос Каретникова был тверд.

– Понимаю. Офицер.

– Русский офицер, – поправил Каретников.

– Как видите свою дальнейшую судьбу?

– Только в армии.

– Вот и отлично. У вас есть три дня, отдыхайте. Потом явитесь ко мне. Не смею вас больше задерживать, господин капитан.

Покинув военное ведомство, Каретников направился к набережной Фонтанки, в дом номер восемь. После второго звонка дверь открыла горничная. Она проводила Каретникова в гостиную, приняв у него шинель.

– Барышня сейчас спустится. – Сообщила она с легким французским акцентом и скрылась за дверью.

Павел Савельевич принялся разглядывать картины на стенах. Через несколько минут дверь открылась. Каретников резко обернулся. В дверях застыла молодая женщина лет двадцати с небольшим.

– Это… вы? – Ее лицо побледнело.

Каретников сделал шаг навстречу.

– Анастасия…

– Боже это вы! Живы! Папа, папенька, иди скорее сюда! Павел Савельевич вернулся. Да что же вы стоите, садитесь, прошу вас. Мари… – Она смотрела только на Каретникова. – Мари, да где же ты?

Лицо горничной показалось за ее плечом. Анастасия обернулась.

– А, вот ты где! Будь любезна, накрой стол. Вы ведь не откажитесь с нами пообедать, Павел Савельевич?

– Не откажусь. Но…

– Папа, ну где же ты?!

Анастасия заметалась по гостиной. Каретников ее остановил. Он взял в свою ладонь ее бледную кисть и поднес к губам. В следующую секунду Анастасия упала в обморок. Каретников бережно положил ее на кушетку. Дверь, ведущая из гостиной в кабинет, с шумом распахнулась.

– Анастасия, почему такой шум? – Хозяин дома, Михель фон Ботлер, в домашнем халате на миг застыл, а потом бросился к Каретникову и сжал его в своих объятиях. – Павел, голубчик вы мой! Да как же это так? Вот господь явил радость сердцу. Живой! А что с Настей?

– В обмороке, господин барон.

– Павел, Павел, не называйте меня бароном. Я для вас всегда был просто Михаилом Францевичем. Мари! – Его зычный бас заставил вздрогнуть капитана. – Мари, приведи барыню в порядок!

Полчаса спустя суматоха, вызванная появлением Каретникова, улеглась. Они отобедали, и, покинув столовую, вновь оказались в гостиной, куда Мари подала кофе. Глаза Анастасии сверкали. Она то смеялась, шутила, то вдруг задумчиво смотрела куда-то вдаль, слушая рассказ Каретникова. Она была переполнена гордостью за этого мужчину. За его скупыми словами Анастасия живо представляла себе события, о которых он говорил. Вот его батарея ведет огонь по врагу. Как он, наверное, был красив в этот момент. Русский офицер, защищавший интересы отчизны! Что может быть великолепнее, чем любимый мужчина в клубах дыма, среди рвущихся снарядов! А вот он в плену, и жалость волной захватывает сердце. Боже, как он страдал. И горечь поражения болью тупой ноет в груди…

Но все позади. Вот он, живой и невредимый. Радость, спокойная и широкая как море, заливает ее, она купается в ней, зная, это теперь навсегда.

Каретников допоздна задержался в доме барона. А через день, с благословения отца, Анастасия Ботлер была обвенчана с Павлом Савельевичем в Исаакиевском соборе.

Неделю спустя молодые супруги покинули Петербург, спеша к месту дальнейшей службы Каретникова, в Псковскую губернию, в небольшой городок Изборск.

Барон со слезами на глазах проводил дочь до поезда.

Возвращаясь домой, он думал лишь о дочери, радуясь ее счастью. Фон Ботлер верил, что с Каретниковым Анастасия пройдет по жизни легко и радостно.

Не догадывался барон Михель фон Ботлер, обрусевший прусак, потомок немцев, пришедших в Россию, вняв предложению самой Екатерины II, что ждут Россию великие потрясения, которые не оставят в стороне никого, ни простого рабочего, ни лавочника, ни барона. Что уже грядет первая мировая, а за ней и 1917, расколовший отечество на два лагеря, белый и красный…

В 1907 в семье Каретниковых родится первенец, мальчик. Назовут его Николаем. Через полгода Анастасия вернется в Петербург. Тяжести гарнизонной жизни подорвут ее здоровье. Муж сам настоит на ее отъезде в Петербург.

Павел Савельевич будет навещать семью раз в полгода.

Летом 1910 года вдова Клода Декапье продаст имение под Оренбургом и навсегда покинет Россию. Вместе с сыном она отправится во Францию еще не зная, что уже никогда ни она, ни сын ее Россию не увидят.

1914 год вскроет кризис европейской дипломатии на Балканах. В Сараево прогремит выстрел Гаврилы Прин-ципа. Наследник Австро-Венгерского престола эрцгерцог Фердинанд будет убит. Начнется первая мировая война. Австро-Венгрия объявит войну Сербии, Германия – России, Англия и Франция – Германии.

* * *

Каретников встретит войну в звании полковника. Он будет сражаться с врагом в рядах армии генерала Самсонова, умнейшего и храброго человека. Вместе с армией Самсонова Каретников разделит ее участь…

Главнокомандующий двинет армию вглубь Пруссии, спеша зайти в тыл вражеских сил. С другого фланга наступление должна была вести другая русская армия. Но генерал Ренненкампф не спешил на встречу с Самсоновым. Немцы диву давались такой тактике. Ренненкампф проявлял преступную медлительность. Немцы быстро смекнули, что к чему, и армия Самсонова была окружена. Спасти ее уже было невозможно. После отчаянных сражений оставшиеся в живых небольшими группами, осколками некогда грозной армии, пробивались из окружения. Штаб генерала Самсонова также вырвался из смертельного кольца, и с боями уходил к востоку через многочисленные топи Восточной Пруссии.