Аманда Рипли - Лучшие в мире ученики, или Как научить детей учиться

Кроме того, в школе Тиистила работали высокообразованные учителя. Вуоринен не попал в педагогический колледж с первой попытки. И со второй. Только проработав несколько лет нештатным преподавателем и приобретя педагогический опыт, Вуоринен был принят в колледж с третьей попытки. Он не считал опыт, приобретенный во время учебы в университете, столь же полезным, как работа нештатным учителем, хотя не выражал недовольства. Когда я спросила его, что он может посоветовать США, он сказал:

– Вам нужно лучше отбирать учителей и больше их поощрять. Во-первых, это деньги, во-вторых – уважение. Наказание – не лучший способ работы со школами.

Для Вуоринена независимость была так же важна, как и деньги.

За 15 лет Вуоринен поработал в 10 школах, но Тиистила нравилась ему больше всего. Причина была та же, что и у всех учителей всего мира:

– Мне нравится директор. Она знает, что нужно делать, – сказал он. – Я чувствую, что мне доверяют. И я уверен, она всегда придет мне на помощь.

Директор Мирья Пиринен работает в школе 15 лет, еще с тех времен, когда она была гораздо менее многонациональной. Она устроила мне экскурсию по школе, закончившуюся на спортплощадке, где группа мусульманских девочек в розовых хиджабах прыгала через скакалку на солнышке.

За 8 лет директорства Пиринен не уволила ни одного учителя. Как и в США, финские учителя почти никогда не теряют работу из-за качества своей работы. Они защищены серьезным профсоюзным договором. Однако управлять хорошо образованными, подготовленными и хорошо оплачиваемыми работниками легче.

Мне Тиистила показалась образцовой школой, Пиринен толковым и организованным директором. Из всех директоров, что я видела на всех континентах, только она смогла мне сказать, сколько денег правительство тратит на одного школьника. (В большинстве школ это секретная цифра, для раскрытия которой требовалось вести телефонные переговоры.) По всем показателям Пиринен успешно провела школу Тиистила через важный переходный период, приспосабливаясь к беспокойству в тех семьях, где не могли ни слова сказать по-фински.

Однако ее школой довольны не все.

– Некоторые родители говорят, что не хотели бы отдавать своих детей в нашу школу, – спокойно сказала Пиринен. – Почему? Их беспокоят дети иммигрантов. Но они всегда беспокоятся: и когда иммигрантов было 6 %, и теперь, когда их стало 30 %.

В Финляндии фактически нет ни частных школ, ни системы перевода детей в другие школы, ни чартерных школ. Однако можно записаться в специальные международные, научные, музыкальные школы или школы иностранных языков, бесплатные и платные, для всех детей или только с хорошей успеваемостью…

Можно пойти и в средние школы с профессиональным обучением, около половины подростков так и делают. Финское правительство щедро раздает ПТУ субсидии и премии, так что обычные школы, такие как школа Ким, должны работать еще лучше, чтобы удержать учеников.

Обычно финские школы не публикуют результаты тестов, но Пиринен опубликовала баллы учеников своей школы за тест на веб-сайте, чтобы успокоить родителей, переживающих из-за многонационального контингента.

Во всех странах родители хотят определить своих детей в лучшие школы. Но какая школа лучше? В отсутствие достоверной информации родители обычно судят о школе по слухам или по цвету кожи, этническому составу и уровню доходов учеников и их родителей. Даже в Финляндии, с ее долгой историей борьбы за независимость, родители переезжают в другие районы, чтобы детям не ходить в школы, в которых 10 % детей иммигрантов.

– Бесспорно, мы все хотим жить в мультикультурной и толерантной атмосфере, – сказал одна финская женщина газете «Helsingin Sanomat» в 2011 году, поясняя, почему ее ребенок учится в другом районе. – Но дело в том, что если вокруг много детей, не говорящих по-фински, то учитель тратит на них свое время.

Эта мать не знала детей из местной школы, но слышала, что говорят люди.

Во всех странах родители хотят определить своих детей в лучшие школы. Даже в Финляндии, с ее долгой историей борьбы за независимость, родители переезжают в другие районы, чтобы детям не ходить в школы, в которых 10 % детей иммигрантов.

Интересно, что было бы в стране свободного рынка, в которой родители действительно видят смысл в требовательности и квалификации учителей, а не только в эстетике здания или этнической принадлежности школьников. Некоторые американские реформаторы образования и политики убеждены, что бóльшая конкуренция приведет к такому же результату, заставляя школы добиваться лучших результатов или закрываться.

В то время 11 % детей США поступали в частные школы – меньше, чем в среднем для развитых стран. По данным PISA, частные школы не слишком эффективны, ученики частных школ сдают тест PISA лучше, чем ученики государственных, но не намного. Чартерные школы (более независимый вид государственной школы, существующий в некоторых городах США) вмещали в себя еще 5 % школьников. Но здесь преимущества снова колебались в широких пределах в зависимости от школы.

Конкуренция существует почти везде, даже если иногда ее трудно заметить. В развитом мире 3/4 детей посещают средние школы, так или иначе конкурирующие за учеников. Но, насколько я могу судить, только в одной стране имеется настоящая свободная рыночная конкуренция в области образования, где спрос и предложение определяют цены. И это не США.

Оценив важность серьезного подхода к учебе, я хотела узнать, могла ли ее запустить конкуренция. Чтобы это узнать, я должна была войти в полумрак южнокорейских хагвонов – лаборатории для лучшего и худшего сразу.

Эндрю Ким вел урок английского языка: тихо говорил в маленький микрофон и писал мелом на старомодной доске. Он как будто не делал ничего особенного, но на его занятиях ученики не спали!

В 2010 г. Эндрю Ким заработал $4 000 000. В Корее его назвали «учитель – рок-звезда» – такого словосочетания я никогда раньше не слышала. Он учительствует более 20 лет, и только в частных академиях внешкольного образования Кореи – хагвонах. Это означало, что ему платили в соответствии со спросом на его знания в отличие от того, как платят учителям во всем мире. А спрос на него был.

Я интервьюировала Кима в его кабинете в роскошной высотке в Сеуле в июне 2011 г. Один из его служащих встретил меня у дверей и предложил бутылку воды. Мы сели за стол, и Ким рассказал, что работает около 60 часов в неделю, хотя читает всего три лекции. Интернет превратил его занятия в товар. Лекции он читает онлайн, и дети могут приобрести его занятие по цене $3,50 за час. Все остальное время он консультирует школьников онлайн, составляет планы уроков и пишет учебники и методические пособия. Он написал около 200 книг.