Терри Лис - Тень Реальности. Заблудшие души

– Статуту такой бы не помешал, – пропустив мимо ушей внезапное напутствие, прикинул борец невзначай.

– Не нам решать, – покачал головой полковник. – Да и не после такого… Поговори с «кадрами». Скорее всего, будут настаивать на отчуждении, – Шириханов неприязненно перекривил физиономию, но смолчал. – Виктор… никому не нужны проблемы с Церковным Судом.

– В моем мире говорили: нет человека – нет проблемы, – борец пожал плечами с отсутствующим выражением угрюмого лица. И прибавил едко почти под нос: – С организациями, думаю, тоже работает…

Полкан укоризненно покачал головой:

– Сделаем вид, что я тебя не расслышал.

– Я говорил на родном языке, – покивал борец. – А Вы не понимаете по-русски.

– Будь осторожнее, Шерхан. К твоему отделу и тебе лично сейчас пристальное внимание. Лишние… казусы ни к чему. Ты меня понял?

Виктор послушно кивнул. И вышел, сжимая в увлажнившейся ладони злополучный листок. Bewahre die Geheimnisse 28 28 Сохраняй тайны. Нем. . Завершить «беседу» спокойно стоило ему нешуточных усилий. Но говорил Шириханов, в целом, сдержанно, лелея потаенную злость и дикоераздражение, да, может, веком подергивая.

Шириханов выдохнул.

Больше, чем Синедрион, борец ненавидел всего несколько вещей, и среди них несправедливость занимала не последнее место. А парня уволокли в церковные застенки, как говорится, «по беспределу». И, скорее всего, уже пытали. Мучительно и изощренно.

Любопытно знать, как в этом толерантнейшем из множества изученных миров мог выжить и быть легализован столь… одиозный ритуал.

Виктор зло встрепал поникшие вихры. Все. Нахр*н.

Думать лучше с ручкой в приятной атмосфере родного санузла. Только административку сдать. И «мне ничего не остается, я буду жить 29 29 «Я буду жить». Дельфин. ».

Вернувшись домой, в хрупкую тишину трешки на Малой Межконфессиональной, Виктор первым делом скинул надоевшие ботинки и расслабил галстук.

Дурацкий дресс код исправно нервировал, так что Шириханов уже подумывал вводить в моду треш и андеграунд, а то, не ровен час, смокинги с бабочками носить заставят. Или еще какие волшебные пелеринки. На задержании-то самое оно – от оборотней каких или гулей отбиваться, подолом обмахивая.

Расстегнув пиджак, борец неспешно побрел в сторону дальней спальни. Свет в квартире не горел, хотя на часах доходила половина седьмого, и за окнами потихоньку, рассеивая вязкую индустриальную дымку, поднималась тусклая заря. Подкрашенное вспышками лазури и шальной зелени перламутровое подобие рассвета.

Сергей, растревоженный звоном опрокинутых бутылок – поганая стеклотара звенела на весь микрорайон, – вышел из зала, держа между пальцами вчерашнюю самокрутку. В полумраке просторного коридора парень бледностью здорово напоминал восставшего нео-покойничка: призрака или упыря – эдакий романтический образ в мятой футболке.

– Что, решил сохранить на добрую память? – фыркнул Шерхан, останавливаясь и пристально рассматривая белесую физиономию. Сосед непривычно криво и как-то сумрачно усмехнулся:

– Конечно. На цепочке на шею повесить.

– Кто ж тебя знает, загадочный ты наш… – Шириханов осклабился отчетливее, поборов внезапный импульс пощупать знак, висящий ладанкой на груди. – В зале, что ли, заночевал? Или, может, меня дожидался?

Вместо ответа нлошник сунул «козью ножку» хозяину и отправился в ванну, на ходу ероша растрепанную шевелюру.

Из-за комплекции он казался выше. Виктор задумчиво покачался с пятки на носок, поочередно глядя то на пожеванный окурок, то на удалявшуюся во мраке коридора спину. Серега рассеянно потягивался, разминая позвоночник, мягкие трикотажные складки перетекали дугами. Усмехнувшись внезапной мысли, борец двинулся следом, комкая самокрутку между пальцами. Проходя мимо раздвижной, по обыкновению, открытой двери гостиной, Шерхан отметил мельком, что ночь сосед провел с пользой.

Общественной пользой: убрал пепельницу, салфетки, початую бутылку водки и недопитый энергетик. Унес, наконец, стаканы. И даже виноград. Телевизор так и мерцал пронзительно-синей заставкой.

Виктор слышал гудение электричества: чертова работа жгла синапсы гипервосприятием даже по окончании смены. Шириханов сердито потряс головой в бесплодной попытке избавиться от навязчивого мотива, застрявшего с ночи: «…пыль на телеэкране важней того, что я смотрю. Любовь – прокисшие щи. Мечта – помойное ведро, И ожидание чуда тянет камнем на дно».

Свет в ванной зажегся медленно – сперва моргнула, просыпаясь, контурная подсветка. Но Сергей, чувствуя за спиной плавную, профессиональную походку, нарочно не оборачивался и ждать не стал. Шириханов умел перемещаться практически бесшумно. Правда, редко хотел. Чаще он умышленно шаркал ногами и сползающими штанинами по полу, топал, печатая шаг, а то и спотыкался на ровном месте. Как подозревал сосед, веселья ради.

Сейчас же Шерхан двигался очень тихо. Серега ощущал прилипший к спине взгляд щекоткой по ребрам. Захотелось передернуть плечами и побыстрее убраться из коридора. Потому небрежность, с которой парень прикрыл дверь ванной, далась ему непросто. Присутствие борца раздражало. Сергей не ждал соседа так рано.

Виктор остановился у косяка, дожидаясь, пока заработает душ. В задумчивости покусывая обветренную, треснувшую сразу в нескольких местах губу, борец прислушивался и размышлял. Расшифровывал приглушенные изоляцией звуки. Тихий, вкрадчивый шорох снимаемых тряпок, лязг занавески. Медленное журчание воды по трубам. Шелест веерного рассекателя.

Сергей закалялся: обливался ледяной водой каждое утро. На кой ляд – Бог весть. Как будто иных стрессов организму не хватало. В этом-то… гостеприимнейшем из всех миров. Здоровье, мать его! Холодная вода, витаминки и сон по расписанию.

Толкнув дверь, Шерхан скользнул внутрь, щурясь от яркого света. Диодная подсветка тут же выжгла на сетчатке по раскаленному тавру.

Сергей, силуэт за матовыми складками, не спеша намыливал голову, подставив холодным брызгам шею и грудь с подмышками. И на незваного гостя не отреагировал. Внешне, во всяком случае. Виктор сел на унитаз, расстегивая запонки.

– Хм. Забавно, – похвалил Серега хрипло, самым будничным тоном. – Может, нам табличку «занято» купить? Как в гостинице.

– Извини за вторжение, – издевательски поморщился борец. – Может, я поссать хочу?

– Тогда, будь добр, сначала подними крышку, – посоветовал блондин все тем же, язвительно-спокойным голосом из-за занавески. – И, кстати, не знал, что ты мочишься сидя…