Дерек Джармен - Хрома. Книга о цвете

Христианский фиолетовый, временная смерть мира.

Адриана Лекуврёр была убита ревнивой любовницей при помощи букета отравленных фиалок.

О, черная душа моя! Смерть шлет Герольда днесь – недуг; ты – как изгой [107] Перевод В. Савина. .

Черный бархат запечатлевает бесконечность на пленке, без формы и без границ, черный без конца, притаившийся за голубым небом. В черном есть душа, и, как утверждает Эд Рейнхардт в «The Quintessential Master of Black…» он отменяет незначительную случайность и романтику окрашенной поверхности. Цвет пуритан, черный, как одежда амстердамских бюргеров семнадцатого века.

Черный как священник. Черное от злобы сердце.

Блестящий черный викторианских дам в трауре.

За галактиками лежит первозданная тьма, из которой сияют звезды. Бывают зеленые звезды и красные гиганты. Бетельгейзе – красная звезда, а бывают и голубые, такие, как Ригель. Их цвет многое может нам рассказать: водород – красный, а натрий – оранжевый.

Ты располагаешь цвета друг напротив друга, и они поют. Не в хоре, а как солисты. Что есть цвет музыки сфер, как не эхо спектра Большого взрыва, повторяющегося вновь и вновь?

В те дни когда я пишу эти строки, космический телескоп Хаббл сфотографировал самый край Вселенной. Начало времен. Миры, чей свет летел до нас больше времени, чем существует сама Земля. Притаившиеся черные дыры, в которых времени, пространства и измерений больше не существует.

Будет ли эхо моего голоса звучать до конца времен? На своем вечном пути в пустоту?

Безнадежен ли черный? Но разве любая темная грозовая туча не отливает серебром? В черном есть возможность надежды.

Всеобъемлющий сон в объятиях черноты. Уютная теплая чернота. Нет, не холодная чернота, а чернота, на фоне которой радуга сияет как звезды. Ее замечательно описал Овидий в «Метаморфозах»:

В Покоях Сна не бывает дождя. Освещала ли Ирида свой путь во тьме? Видел ли Морфей на своем ложе во сне радугу?

Черный безграничен, в темноте разыгрывается воображение. На протяжении ночи яркие сны сменяют друг друга. Летучие мыши Гойи с лицами гоблинов хихикают в темноте.

В огне черного угля живет дух сказаний. Дрожащие алые и голубые язычки пламени. Именно вокруг огня рассказывали свои истории мужчины и женщины черными ночами.

Черные шабаши.

Огонь догорел, очаг заколочен досками, пришло телевидение. Электронные средства массовой информации украли у нас рассказы и дали взамен бесконечные повторы. Это не они воспевают черное, а вы.

Маленький трубочист мог бы принести удачу, со своим черным лицом на свадьбе, но он был замучен. Его локти и колени ободраны под задубевшей от уксуса тканью. Он умер молодым. Из-за копоти его легкие поражены раком. Дымоходы Букингемского дворца были ужаснее всего, их трубы изгибались подобно букве N – вверх, вниз и снова вверх, прежде чем выйти на свет. Удача нелегко дается карабкающимся мальчикам. Но волнует ли это мир джентльменов в черных цилиндрах с черными зонтиками?

В черном есть и удача, и невезение. Блестящая черная ручная ворона прилетает каждое утро к моей Хижине Перспективы и крадет все, что выброшено… красные конфеты, голубую шерсть, серебряную бумагу. Она прячет их в тайниках в дальнем конце сада. Томас, старый черный кот, медленно крадется сквозь заросли почерневшего от соленых брызг ракитника, охотясь за своим обедом. Моя ворона летит за мной мили, когда я ухожу собирать чернику, пикируя мне прямо на голову и заставляя пригибаться.

Бывает запретный черный.

Бенедиктинец, черный монах, бормочущий заклинания черной магии во время черной мессы. Черная смерть заходит в комнату, свет свечи гаснет с последним вздохом. Кислотный запах колец дыма в безысходном рассвете.

Похоронный черный, лампа в черной саже освещает путь.

Эта похоронная черная сажа. Один из самых нелепых фильмов – об императоре Франце Иосифе. Черный катафалк. Черные страусовые перья. Солдаты и императорская семья в черном трауре. Траур-ный креп и нарукавные повязки. Ожерелья из черного янтаря. Старый порядок пришел и ушел навсегда, отправленный восвояси священниками, сбросившими свои черные повседневные одежды ради золота и великолепия.

Черный прекрасен.

Мухаммед Али порхает как бабочка… жалит как пчела.

В самом зеленом центре мусульманского мира лежит черный камень – Кааба.

Мир – черный как смоль. Книги печатают черным шрифтом.

Дни, проведенные за растиранием чернил для офортов в Слейде, липких, как патока на камне. Офорты заняли меньше времени, чем чернила.

Есть старый черный и свежий черный.

Меланозис, бабочки березовой пяденицы, почерневшие, чтобы лучше прятаться от хищников.

Черные тараканы. Черные пантеры выслеживают черных овец.

Черные лебеди и вороны.

Черный цветок – это виола, черная, как бархат. Черный тюльпан с примесью фиолетового, черный морозник, цветущий зимой. Сады могут быть белыми, но не черными.

Черный может быть смешным. Может быть современным. Маленькое черное платье Коко Шанель на все случаи жизни.

Но черный еще и цвет инквизиции.

Марш зловещих чернорубашечников в Ист-Энде, драка с полицией в голубом, пока она танцевала Black Bottom [109] Black bottom (черная задница) – популярный американский танец 1920-х. .