Олег Островский - Художественная культура Санкт-Петербурга XVIII века

В отличие от искусств, имевших глубокие национальные традиции, русская скульптура находилась в стадии зарождения. В ХVI в. церковь объявила ее «богомерзкой», отождествив с «католической ересью» и идолопоклонством. В результате, сохранившись в виде мелкой пластики (резьба по кости у поморов), в виде убранства небольших храмов на границе Европы и Азии («пермские боги») или как элемент архитектурного декора, скульптура так и не сложилась в самостоятельный вид искусства. При Михаиле Федоровиче англичанин Кристофер Гэллоуэй , придавая Спасской башне московского Кремля современный вид, установил на ней четыре обнаженных статуи, символизировавших части света. Это вызвало скандал. По приказу патриарха фигуры были «одеты» в суконные драпировки, а потом и вовсе исчезли.

Общественное признание скульптуры связано с петербургским Летним садом. Вскоре после его основания (1704 г.) там были установлены мраморные аллегории Истины, Красоты, Правосудия и другие работы мастеров итальянского барокко Пьетро Баратта, Антонио Тарсиа, Джованни Бонацца. По замыслу царя скульптура Летнего сада должна была выполнять важную воспитательную роль. «В садах, окружающих Летний дворец, шестьдесят скульптурных групп, украшающих фонтаны, знакомили петербургскую публику с баснями Эзопа. Текст басен был напечатан рядом. Статуи из позолоченного свинца не отличались красотой, но дидактическое намерение – превосходно» [14] Валишевский К. Петр Великий. Исторический очерк. М.: «Квадрат». 1993. С. 345; Пыляев М. И. Старый Петербург. М.: «ИКПА». 1990. С. 58. . Еще раньше появились бюсты Александра Македонского, Цезаря, Нерона, Яна Собесского, датской королевы Кристины и других исторических деятелей. Они имели нравоучительное значение и свидетельствовали как о политических симпатиях и антипатиях Петра Великого, так и о возросшем интересе к античности.

Иисус в терновом венце. XVIII в. Дерево. Пермь

Восхищение современников вызывала композиция Пьетро Баратта «Мир и Изобилие» – аллегория Ништадтского мира. Сидящая женская фигура с рогом изобилия (Россия) держит опрокинутый факел (война). Стоящая рядом Победа венчает ее лавровым венком, попирая ногой издыхающего льва (Швеция).

В 1719 г. в Летнем саду была установлена приобретенная в Италии подлинная античная фигура Венеры Таврической. Впервые в России женская обнаженная статуя выставлялась на всеобщее обозрение. От ревнителей нравственности ее круглосуточно охраняли двое гвардейцев. После смерти Петра I ее убрали в павильон Грот, потом – в Таврический дворец, откуда она получила свое название, и, наконец, после смерти Потемкина – в Эрмитаж.

Баратта П. Мир и изобилие. Ок. 1722. Мрамор. Летний сад

Венера Таврическая. Римская копия по оригиналу III в. до н. э. Мрамор. ГЭ

Первым петербургским ваятелем считается Андреас Шлютер (1664–1714) – известный немецкий архитектор и скульптор, создатель императорского дворца в Берлине и конного памятника бранденбургскому курфюрсту Фридриху-Вильгельму II. На русскую службу он попал в 1713 г. Петр I назначил Шлютера адмирал-архитектором – высшим архитектурным начальником в стране, и выделил ему покои в своем Летнем дворце. Но петербургский климат за год свел мастера в могилу. После этого царю Петру пришлось ехать в Париж за Леблоном. За время, отведенное Шлютеру в Петербурге, он успел сделать 29 терракотовых барельефов , украсивших стены Летнего дворца . В типичной для барокко аллегорической форме они иносказательно повествуют о перипетиях Северной войны и исполнены верой в конечную победу России.

Шлютер А. 1713–1714. Рельефы Летнего дворца Петра I. Терракота

Шлютер А. 1713–1714. Похищение Европы. Барельеф Летнего дворца

Король только что образованной Пруссии, Фридрих-Вильгельм I (1711–1740) – «фельдфебель на троне», боготворил Петра Великого и подарил ему Янтарную комнату, вернее, не мог устоять перед настойчивыми просьбами царя. Фридрих-Вильгельм старался во всем подражать Петру, но на прусский манер. Он перенял у своего кумира главные педагогические средства – палку и мордобой. Когда его сын (будущий Фридрих Великий) увлекся либеральными идеями, король приказал повесить его наставника перед окнами спальни наследника, в назидание… В целях экономии бюджета, львиная доля которого уходила на создание образцовой армии и вышколенного государственного аппарата, Фридрих-Вильгельм I провел массовое увольнение с государственной службы мастеров искусств. Тогда-то и появился в Петербурге Андреас Шлютер.

Лейхнер Г. Портрет курфюрста Фридриха-Вильгельма I. 1743. Х., м. Лейпциг. Старый Ратхаус

Другой иностранный скульптор – француз Никола Пино (1684–1764), сын известного резчика по дереву, автора декоративных панелей Версальского дворца, прибыл в Петербург в команде Леблона. Им созданы деревянные позолоченные скульптуры для Монплезира и Большого Петергофского дворца – аллегории искусств, навигации, коммерции и др. Не менее интересны выполненные им декоративные дубовые панели. Но вплоть до конца XVIII в. Пино не имел себе в России равных в изображении трепетного женского тела. Причудливость форм и линий, легкая фантазия и виртуозная техника исполнения позволяют считать Пино первым мастером русского рококо. После смерти Петра I он покинул Россию. Последующие работы скульптора принесли ему европейскую известность и прозвище «Ватто орнамента».

Пино Н. 1720-е. Кариатиды. Петергоф. Большой дворец

В честь победы в Северной войне в Москве бригадой из 43 резчиков и позолотчиков под руководством Ивана Петровича Зарудного (ум. в 1727 г.) по эскизу Д. Трезини был создан грандиозный иконостас для Петропавловского собора . В столицу его перевозили по частям. Он напоминает триумфальную арку с обилием резных колонн, вычурными иконными рамами, точеными декоративными шнурами и тяжелыми кистями. Десятки больших и малых фигур в разнообразных позах создают бурный, восходящий вверх ритм. Своим содержанием и формами иконостас Петропавловского собора свидетельствует об успешном освоении традиций европейского барокко мастерами русской деревянной скульптуры.