Журнал «Пионер» - Пионер, 1951 № 12

Всё лучше, всё красивее становятся наши города и сёла. Об этом постоянно заботится советское правительство, которое отпускает огромные средства на улучшение жизни трудящихся. Посмотрите на эти два снимка. Страшные разрушения оставила на нашей земле война. Вы видите на нижнем снимке Советскую улицу в городе Минске. Так выглядела она в 1944 году, в день освобождения города. Весь Минск был превращен тогда в развалины. Прошло шесть лет. Неузнаваемо изменился Минск за эти годы. Вот как выглядит Советская улица сейчас (верхний снимок).

До революции, по древнему и жестокому обычаю, киргизскую женщину продавали мужу за «калым», как продают скот торговцу. Так была продана и четырнадцатилетняя Суракан, дочь Кайназара. А теперь, освобождённая революцией и великим Сталинским законом, Суракан Кайназарова - знатный и уважаемый человек. Она прославилась тем, что выращивает такие урожаи свёклы, каких не бывало даже у Марии Демченко.

Суракан - член правительства. Киргизский народ избрал её депутатом Верховного Совета СССР. И вот на сессиях в Кремле она и вместе с ней другие депутаты - учёные и комбайнеры, строители и поэты, матросы и генералы, сталевары и доярки - обсуждают важные государственные дела, утверждают законы, по которым изменяется жизнь людей, по которым расцветает земля и человеческое счастье.

Сильные своей дружбой, творческим трудом, советские народы победно идут вперёд, к коммунизму.

Стихи Евгения Долматовского

Море придёт

Выйдя на Волгу, я встал над откосом,

Около крайних домов Сталинграда.

Этот участок был отдан матросам,

Здесь воевала морская бригада.

Тихие всплески, потоков журчанье,

Волнами, волнами воспоминанья!

Шли из Одессы пешком экипажи,

Из севастопольской каменной дали.

Их ненавидели в лагере вражьем,

«Чёрными дьяволами» называли.

На бескозырках - пехотные каски.

К ранам набухшим присохли повязки,

Было у хлопцев особое горе.

Старый матрос говорил перед боем:

- Коль погибать, так уж лучше на море.

Если могила, пусть рядом с прибоем!

Но умирали матросы на суше -

«Чёрные дьяволы», светлые души,

Вот их могила. Гранитная призма.

Острая вышка геологов рядом.

Стройка великая коммунизма

Здесь развернулась, под Сталинградом.

…Входит в плотину могила над плёсом.

Море идёт к сталинградским матросам.

Медаль за форсирование Янцзы

Китайцы приехали в снегопад,

Хоть дело было весной.

Они увидели Сталинград

За белою пеленой.

Как ни старался мягкий снежок,

Летевший гостям в лицо,

Он след разрушений укрыть не смог

На площади Павших борцов.

И город в суровости прежней своей

Вставал пред глазами друзей.

Был среди них офицер молодой

В курточке из чесучи.

На квадратном кармане

Медаль со звездой,

Иероглифы и лучи.

С трибуны на площадь смотрел офицер -

Вид города гостя потряс.

На спокойном точёном его лице

Сверкнули молнии глаз.

Он словно сразу - в военную даль

И в завтрашний день заглянул…

Вдруг, отвинтив от кармана медаль,

Он нам её протянул.

И так сказал, не скрывая слезы,

Комсомольскому секретарю:

- Медаль за форсирование Янцзы

Я Сталинграду дарю!

А мы зашумели: - Ну, что вы, друг!

Это медаль в честь ваших заслуг,

Не можем её мы взять!

Но он настаивал. И медаль

Из ладони в ладонь пошла по рядам

И к трибуне вернулась опять.

А после её, как решил горком,

Отдали

В Киквидзенский детский дом,

И в пионерском строю

Теперь у сирот, сталинградских ребят,

Её получает лучший отряд

За школьную доблесть свою,

Потому что родители этих детей

В годы недавней грозы

Подготовили

Жизнью и смертью своей

Форсирование Янцзы.

Самое начало

Стучит, работает движок

Над полноводной Волгою.

Пятнадцать лампочек зажёг

Он в лагере геологов.

Им нынче, видно, не до сна,

Мерцает ночь короткая.

Все заняты разведкой дна,

Научной обработкою.

Моторчик тихий, как сверчок,

Стучит, фырчит, пиликает,

Давая самый первый ток

Строительству великому.

Чуть шелестят от ветерка

Брезентовые пологи,

Сердцебиение движка

Разносится над Волгою.

Он мал, но в том не виноват,

Всё исполняет в точности.

…В два миллиона киловатт

Здесь развернутся мощности.

Откроется машинный зал,

Турбины будут пущены…

Спасибо тем, кто начинал,

От имени грядущего!

«Сталинградский дождик»

«Сталинградским дождиком» назвали

Острый ветер с пылью и песком,

Несший горькую золу развалин,

Понизу вихрящийся волчком.

За лето нам хоть бы раз услышать

Шорох капель в вянущей листве.

Городу в лицо пустыня дышит,

Желтизной пройдя по синеве.

«Сталинградский дождик» в полной силе.

Дунет он - и не спастись от мглы.

Правда, нынче в нём цементной пыли

Стало много больше, чем золы.

А вопрос о нём решён, подписан;

Вышел изыскателей отряд;

Голос юных дизелей возвысив,

В Ахтубу вплывает земснаряд.

Роют «пионерскую траншею»,

Будет вслед за ней канал прорыт:

Он, пройдя сквозь сердце суховеев,

«Сталинградский дождик» упразднит.

Этим знамениты наши годы -

Мы воде прокладываем путь,

Всем явленьям жизни и природы

Возвращая их прямую суть.

В Сталинграде ласковым и чистым

Будет дуновенье ветерка.

Дождик будет мокрым, серебристым,

Без малейшей примеси песка.

Но одной такой победы мало, -

Мы вступили в этот мирный бой,

Чтобы никому не угрожало

И сияло небо над землёй.

Что это? Бронированный борт военного корабля, плывущего по бурному морю? И паутина снастей, и мачты, и реи, как на корабле, и что-то вроде пушек, и волны кругом… Но почему так спокойно ходят по этим «волнам» люди?

Нет, конечно, это не море и не военный корабль.

Художник Н. Жуков нарисовал здесь одну из машин, которые работают на великих стройках коммунизма. И даже не всю машину, а только один её краешек, одну ступню доброго стального чудовища, созданного руками человека.