Журнал «Пионер» - Пионер, 1951 № 10

Время летело быстро, так быстро, что Боря даже удивился, когда однажды начальник колонны подошёл к «Байкалу» и крикнул в мегафон:

- Кудрявцев, собирай-ка вещи! Через час зайду за тобой.

К вечеру «Ломоносов» подошёл к пловучему заводу - четырёхэтажному деревянному кораблю-городу, стоящему на якорях посреди моря.

Магазин, баня, пекарня, столовая, парикмахерская, больница, библиотека, почта, кузница - всё было тут, на этом заводе. Со всех сторон и по бортам и под кормой стояли десятки катеров, баржи, парусные реюшки. По бесконечным террасам и коридорам опешили куда-то люди, кто с газетой в руках, кто с буханкой хлеба, кто с гармошкой.

Наверху, на корме, танцевали загорелые рыбаки и рыбачки, а внизу, в широком пролёте, шла работа. Там выгружали рыбу с промысловых судов, взвешивали её на больших весах, чистили, мыли, солили, забивали в бочки и снова грузили в просторные трюмы широких морских барж.

Зоя разыскала директора, и тот повёл её в красный уголок.

Там у стола, покрытого новым кумачом, два мальчика играли в шахматы. Третий следил за игрой. Все трое так увлеклись, что не заметили, как вошла Зоя.

- Здравствуйте, ребята! - сказала она наконец. - Вы откуда?

- Я с «Байкала», - ответил высокий мальчик, тряхнув светлыми, как лён, отросшими за лето волосами. - Мотористом плавал.

- А я с «Леща», - сказал другой, черноволосый.

- А я с «Урагана», - откликнулся третий, самый маленький.

- А живёте где?

- А нам каюту дали, - сказал высокий мальчик, и Зоя засмеялась.

- Нет, ребята, - сказала она. - Я спрашиваю: откуда вы сами, где жили до моря?

- Я из Тузуклея…

- А я из Икряного…

- А я из Зеленги…

- Боря, да это ты, никак? - удивилась Зоя. - Вырос-то до чего… И не узнаешь!

- И я вас не узнал, Зоя Павловна, - смутился Боря и встал. - Вы, значит, тоже в море?

- Мы, ребята, за вами приехали… В школу-то хотите?

- Да не очень, - ответил самый маленький. - Ещё неделя до школы-то, можно бы промышлять.

- Ты, Васька, скажешь… неделя! Пять дней всего, - перебил черноволосый.

- А не знаете, - спросила Зоя, - ещё тут поблизости нет на судах ребят?

- Было много, а сейчас все уехали. Одни мы остались, да в чернях, говорят, есть ещё. Наша Люба там, и Сержан где-то там. А больше не слышно…

- Ну, ладно. Собирайтесь, ребята, да ступайте на пароход «Ломоносов». Он у правого борта стоит… Только поскорее, слышишь, Боря?

- Сейчас… Момент!…

Мальчики вскочили, но у двери черноволосый обернулся, с сожалением посмотрел на доску и спросил:

- А у вас там шахматы есть?

- Есть, - улыбнулась Зоя, - и домино, и шахматы, и приёмник…

- Ну, тогда давай, Борька, запоминай. Ход-то чей, твой? Там доиграем!

И, склонившись над доской, ребята быстро заговорили вполголоса:

- Значит, тут белый король, ладья, две пешки, тут слон, тут пешка, Запомнишь, Лёшка?… Мы сейчас, Зоя Павловна…

Дмитрий Трофимович рассудил так: где рыба, там и народ. Там сразу все адреса можно узнать…

А рыба, по данным разведки, пошла к Мартышечьей косе, к устью Урала.

- Пойдём и мы на Мартышку, пошукаем, - сказал Дмитрий Трофимович и велел отдавать концы.

«Ломоносов» гудком попрощался с заводом, отвалил от высокого смолёного борта и полным ходом пошёл на восток.

За кормой, предвещая ветреный день, садилось в море большое красное солнце. Потом сразу, без сумерек, нахлынула темнота, звёзды зажглись в вышине, а кругом со всех сторон замелькали далёкие и близкие огоньки.

- Вон наше море какое! Как большая деревня, - сказал капитан. - Ну, посмотрим, однако, что завтрашний день нам скажет…

Утром Зоя взошла на мостик.

- Красота-то какая! - сказала она капитану.

- Какая тут красота? Вода и вода. Да и той маловато. Ещё паруса не открылись, а мы скоро брюхом начнём цеплять… С утра самым малым идём. Никакой тут нет красоты. Одни банки да шалыги, мели, проще сказать.

- А вы вон туда посмотрите. Разве не красиво? - сказала Зоя, указав на горизонт.

Там сверкающая белая полоса разделяла небо и море.

- Это ничего, это красиво, пожалуй. У нас так-то на севере льды в море стоят, а здесь паруса. Вон их сколько! Как раз то, что нам нужно. - И, обернувшись к рулевому, он показал рукой: - Вот так и держи, Вася, прямо на них, на середину…

Скоро из сплошной белой стены стали выделяться зубчики парусов, и в бинокль можно было уже разглядеть отдельные корабли - киреюшки.

Тут их были не единицы, не десятки, а сотни. Сотни маленьких корабликов! И все они держались вместе, вместе плыли, вместе поворачивались, как стайки птиц в полёте.

В бинокль казалось, что до них рукой подать, но «Ломоносов» еле шёл самым малым ходом. Матрос на носу всё время бросал намётку и с каждым разом выкрикивал меньшую глубину.

Дмитрий Трофимович, крепко вцепившись в поручни, склонился над палубой. Весь он, казалось, превратился в зрение и слух. Но вдруг выпрямился, махнул рукой и дёрнул ручку телеграфа.

- Стоп, приехали… - сказал он, когда «Ломоносов», тихо шевеля плицами, остановился. - Что дальше будем делать, Зоя Павловна?

- А что можно сделать?

- Вперёд идти нельзя. Пешком тут не пройдёшь, на шлюпке за ними не угонишься… И назад идти опять нельзя - вроде стыдно. Ну, что ж, постоим, подымим; может, кто догадается, сами подойдут.

И верно, скоро стало видно в бинокль, как от стайки отделились два белых пятнышка. Сперва они шли вместе, рядом, потом одно стало быстро вырываться вперёд.

Часа через два простым глазом можно было разобрать и паруса, и реюшку, и людей на ней, а ещё через час, с шумом подминая мутную воду, распустив паруса бабочкой, реюшка подошла под корму «Ломоносова» и лихо развернулась метрах в десяти. Паруса затрепетали на мачтах, рухнули на палубу, и, слегка покачиваясь на лёгкой зыби, реюшка на шестах подошла к борту.

Минуту спустя шкипер, загорелый высокий рыбак в холщёвых штанах, подпоясанных обрывком сети, в полосатой матросской тельняшке, босой, с непокрытой головой, уже стоял на мостике и говорил с капитаном.

- К вам, товарищ Дорофеев, просьба от всего народа, - говорил он, немного волнуясь. - Вы сюда все равно зашли, так, может, возьмёте у нас пассажиров? Хоть до города, хоть до завода, куда-нибудь, чтобы выбраться только из черней…

- Да где они, пассажиры-то ваши?

- Следом идут. Я-то вперёд побежал, налегке, - боялись, как бы не ушли вы.

- А что за народ?

- Народ подходящий, товарищ капитан, хороший народ; мы бы их нипочём не пустили, да тут такое дело - в школу им пора. Ученики это, ребятишки. Помогали нам летом, а сейчас время им вышло.

- Вона как… - засмеялся Дмитрий Трофимович. - Гляди-ка, Зоя Павловна: мы за ними гонялись, а они к нам спешат… Так сколько, говоришь, пассажиров-то? - обратился он к рыбаку.