Журнал «Пионер» - Пионер, 1951 № 08

Провести четыре километра труб для наших инженеров и рабочих - задача не такая уж сложная, но она требует времени, а земснаряду ждать некогда. Всё его рабочее время расписано наперёд, по плану, и каждый час, каждую минуту нужно использовать так, чтобы не простаивала эта дорогая, могучая машина.

Вот поэтому там, где ждут земснаряд, специальные бригады монтажников заранее прокладывают трубы: где на эстакадах, где по берегу ведут они эти толстые, в полтора обхвата, стальные трубы, где проводят их по воде на специальных поплавках - «понтонах», а там, где приходится перебрасывать грунт с берега на берег через судоходные реки, трубы, сваренные в длинные плети, опускают на дно.

А земснаряд приходит, присоединяет к водопроводу свой пловучий «хвост», завозит якоря, протягивает с берега силовой электрический кабель, опускает «хобот» и начинает работать…

Земснаряд не разбивает воду струёй. Он сосёт песок прямо со дна, с пятнадцати метров глубины. Туда, в глубину, на самое дно, земснаряд опускает свой «хобот» - широкую трубу, почти в метр диаметром. Огромный землесос начинает сосать воду, и вода, со всех сторон устремляясь в устье трубы, несёт с собой поднятые песчинки, а чтобы быстрее шла работа, вокруг конца «хобота» крутится разрыхлитель, похожий на огромную корзину из крепких стальных полос-ножей.

Если бы «хобот» стоял на одном месте, он сразу вырыл бы глубокую яму, выбрал бы тут весь песок, а дальше пошла бы чистая вода. Так не годится. Чтобы равномерно забирать весь грунт, земснаряд всё время движется, перетягиваясь на якорях то вправо, то влево.

Стремительным потоком врывается разрыхлённый грунт вместе с водой в отверстие «хобота», бежит на лопасти землесоса, а оттуда вся эта смесь, «пульпа», как её называют инженеры, несётся по трубам, бурлит, клокочет и, пробежав не один километр, разливается, где нужно, по широким полям, окружённым земляными валами. И сразу после бурного бега в тесной трубе - простор и покой. Вода, совершив своё дело, теряет силу, и миллиарды песчинок одна за другой плотным слоем садятся на дно. Сначала те, что покрупнее, потом те, что помельче, потом самые мелкие, самые лёгкие, а чистая вода спокойным, неторопливым потоком сливается обратно в реку. И то, что песчинки не все сразу выпадают из пульпы, очень важно для строителей.

Вот, например, намывают плотину; тут нужно так уложить грунт, чтобы крупные частицы - песок, гравий - легли по бокам, а в середине - мелкие глинистые частицы, образующие непроницаемое ядро плотины.

Никаким, самым мелким ситом не отсеешь глину от песка, не разделишь грунт, а водой можно разделить.

Для песка, для глины, для лёсса - для любой породы есть своя, «критическая» скорость течения, при которой порода выпадает на дно. Инженеры знают эти скорости. Изменяя скорость движения воды на полях намыва, они укладывают грунт так, как нужно.

День и ночь крутятся стальные лопасти мощных землесосов, день и ночь бежит пульпа но трубам, и вода, укрощенная, покорная, по воле советских людей, роет землю, несёт её и укладывает, как самый старательный работник.

Растут перемычки и дамбы, поднимаются площадки под будущие города и основания плотин, и больше половины всех земляных работ на великих стройках коммунизма делает вода, покорённая человеком.

- *-

«Товарищ! Знай и верь, что ты - самый необходимый человек на земле. Делая твое маленькое дело, ты начал создавать действительно новый мир»,

М. Горький

Тамаре казалось, что теперь-то в её жизни должно что-то измениться. Что именно, она и сама не знала. Но по вечерам долго не могла уснуть, перебирала в памяти все события своей недлинной ещё жизни. Снова ей вспоминался старший брат, такой, каким она его видела в последний раз, - в куртке, подпоясанной ремешком, в тёплой шапке-ушанке. Он стоял среди комнаты, невысокий, тонкий, а мать обнимала его и беззвучно плакала.

- Мама! - говорил брат. - Я же комсомолец.

Тамара сидела на кровати в одной рубашонке. Неровно горела коптилка. Длинные тени метались по потолку. Брат подошёл к кровати, как взрослой, пожал Тамаре руку и вышел из комнаты. Слышно было, как хлопнула входная дверь. Вдалеке неумолчно гремела канонада. Это подступали к Сталинграду немцы.

Много лет прошло с тех пор, как брат Тамары ушёл в партизанский отряд. Тамара выросла, пошла работать на завод, и вот теперь её приняли в комсомол. На собрании она рассказала о брате. Не только потому, что гордилась им: ей хотелось, чтоб все поняли, - вот таким должен быть комсомолец - смелым, отважным, готовым на подвиг. И хотя она говорила сбивчиво, её поняли, Вручая ей комсомольский билет, секретарь сказал:

- Будь достойной брага, Тамара. Кузьмина, Ты теперь комсомолка!

И Тамаре казалось, что теперь в её жизни должно произойти что-то очень значительное. Но ничего особенного не происходило. Попрежнему каждый день Тамара спешила на Силикатный завод. Торопливо пробегала мимо песчаных карьеров, откуда экскаваторы грузят песо/к в вагонетки, мимо дозеров, где. готовится смесь из песка и извести, мимо транспортёров, которые с глухим шумом подают смесь в огромные силосные кубы для гашения извести, Отсюда масса по транспортёрам идёт на прессы, в прессовальный цех, В этом цехе работает Тамара.

В цехе шумно. Огромные круглые прессовальные станки безостановочно выталкивают на вращающиеся металлические столы прямоугольники кирпича-сырца. Подле каждого пресса три работницы. Одна следит за чистотой вокруг пресса, подливает воду в массу, две по очереди снимают со стола кирпичи и укладывают их в вагонетки. Высоко нагруженные вагонетки движутся к сушилкам, окутанным облаками пара.

Тамара - бригадир пресса № 2. Она принимает пресс у смены и становится возле стола. Напротив неё стоит Галя Ракова. Из-под пресса один за другим выскакивают кирпичи: Тамара и Галя поочерёдно берут кирпичи и размеренными, точивши движениями укладывают их в вагонетку. Иногда рука срывается, и сырой, непрочный кирпич разваливается на части. Если кирпич портит Галя, Тамара делает ей замечание. Галя молчит, но круглое миловидное лицо её краснеет, глаза смотрят исподлобья. Ещё одно тамарино слово - и Галя в ответ выпаливает целый десяток. Так стоят они и ссорятся, ни на секунду не прерывая работы.

- Ну, пошло-поехало! - говорит Зина Елагина, третья из тамариной бригады. - Чего вы никак не поделите? Подруги же!