Журнал «Пионер» - Пионер, 1951 № 07

- Продолжается охота!

Соревнуются ребята.

Вот и день к концу идёт.

Кто всех больше до заката

Черепашек соберёт?

Закончив охоту, уходит отряд

Под звук пионерского горна…

Настанет пора: колоски прошумят,

Набухнут пшеничные зёрна.

Ребята встают на защиту полей,

На славное общее дело:

Всё гуще колосья, зерно тяжелей,

И каждое зёрнышко цело.

А. Дорохов

Широко раздвинуты занавеси на окнах. Операционная залита солнечным светом. Вокруг стола собрались хирурги в белых халатах, белых шапочках с марлевыми повязками, закрывающими рот и нос. По всему видно, что предстоит очень серьёзная операция.

Но на столе лежал не человек, а собака. Большая лохматая дворняжка мирно посапывала, усыплённая эфиром, и, должно быть, видела самые приятные сны, судя по тому, как спокойно она дышала и как ровно билось её сердце.

В этом легко мог убедиться каждый из присутствовавших в комнате. Достаточно было лишь взглянуть на аппарат, стоявший рядом с операционным столом. Там медленно перематывалась с барабана на барабан широкая бумажная лента. Лента была густо закопчена, и по её чёрной поверхности царапали белые линии две стрелки. Одна стрелка соединялась резиновой трубочкой с поясом, охватывающим грудную клетку собаки. При каждом вздохе эта стрелка подымалась и опускалась, и на чёрной ленте появлялся зигзаг. Другая стрелка была соединена трубочкой с бедренной артерией животного. Каждый толчок бьющегося пульса заставлял эту стрелку вздрагивать, и она рисовала на ленте работу сердца.

- Ну, как, всё готово? - спросил, быстро входя в комнату, высокий человек с открытым, энергичным лицом.

- Да, Владимир Александрович, - ответила ассистентка и показала взглядом на несколько трубочек, отходивших от лап собаки и соединённых со стеклянными сосудами. Каждая трубочка была уже заранее введена в артерию или вену животного и плотно защемлена металлическим зажимом.

- Тогда начали, - сказал профессор. - Прошу заметить время.

Наклонившись над операционным столом, ассистентка сняла зажим с одной из трубок. Оттуда толчками побежала в фарфоровую кружку тоненькая струйка алой крови.

Кружка быстро наполнялась кровью. А на чёрной ленте записывающего прибора так же быстро падала кривая, отмечавшая давление крови в сосудах животного.

Собака умирала. Вместе с кровью её покидала жизнь. Всё слабее билось сердце, всё реже поднималась грудная клетка. Вот её зрачки перестали реагировать на свет. Вот перестали вздрагивать при прикосновении пинцета веки. Вот остановилось сердце. Ещё несколько судорожных вздохов, и прекратилось дыхание…

- Смерть! - сказала ассистентка. - Включаю секундомер.

Действительно, каждому было видно, что собака мертва. Она не дышала, сердце её не билось. Остекляневшие глаза затянула мутная плёнка. Как серая тряпочка, свисал из раскрывшейся пасти обескровленный язык.

Ассистентка не сводила глаз с секундомера.

- Одна минута прошла, - раздавался её голос. - Две минуты… три минуты… четыре минуты… пять минут…

- Начинайте оживление, - резко сказал профессор.

Послышалось тихое шипение аппарата для искусственного дыхания. В неподвижные лёгкие животного побежал насыщенный кислородом воздух. Под его давлением начала подниматься и опускаться грудная клетка. И в то же время другой аппарат стал быстро подавать по резиновой трубочке в артерию собаки взятую у неё кровь.

В операционной наступила напряжённая тишина. Все невольно затаили дыхание. Прошло пять секунд… десять… пятнадцать…

И вдруг чуть заметно дрогнула стрелка записывающего аппарата. Ещё… ещё…

- Сердце! - невольно громко воскликнула ассистентка. Остановившееся сердце забилось вновь равномерными, сильными толчками. Прошло ещё несколько мгновений, и вздрогнули мышцы шеи животного. Это был первый, ещё совсем слабый, но уже самостоятельный вздох.

И все присутствовавшие в операционной тоже с облегчением перевели дыхание. Ещё один опыт прошёл успешно! Собака, только что бывшая мёртвой, снова стала живой…

Неужели вы действительно можете оживлять мёртвых? - часто спрашивают у профессора Владимира Александровича Неговского, в лаборатории которого происходил описанный здесь опыт.

- Нет, к сожалению, не могу, - отвечает профессор. - Я не чудотворец. Это только в сказках всё просто: спрыснет богатырь убитого коня «живой водой», и конь вскочит на все четыре копыта, как ни в чём не бывало. Но на то это и сказка! В жизни таких чудес не происходит. Что умерло, то умерло.

- А как же ожила убитая вами собака?

- Это вы считали её совсем мёртвой, а мы нет. Те признаки, которые обычно называют смертью, - это ещё не самая смерть, а только её начало. А наша лаборатория именно тем и занимается, что ищет наиболее верные способы остановить смерть, пока ещё не поздно, и опять вернуть организм к жизни.

И профессор рассказывает, что такое смерть и как борется с нею советская наука.

Что же такое смерть?

Всякий живой организм состоит из миллиардов клеток. Из клеток состоят кожа и мышцы, сердце и лёгкие, нервы и мозг. Но клетки могут жить только до тех пор, пока их непрерывно омывает кровь, насыщенная кислородом.

Когда животное или человек дышит, в его кровь поступает кислород воздуха. По бесчисленным сосудам сердце гонит эту обогащенную кровь по всему телу.

Но стоит прекратиться дыханию и остановиться сердцу, как наступает катастрофа. Клетки остаются без притока кислорода и пищи и погибают. Оживить умершие клетки невозможно. Живой организм становится мёртвым. Это и есть смерть. Но ни одно живое существо не погибает мгновенно, как только у него остановилось сердце и прекратилось дыхание. Какой-то небольшой период времени все его клетки продолжают жить, питаясь тем запасом пищи, который в них ещё сохранился.

Такое состояние организма можно сравнить с потушенным костром. Пламя его уже погасло, но где-то в глубине, под слоем пепла, ещё тлеют угольки. И разве нельзя заставить их разгореться вновь?

Одним из первых, кому удалось раздуть тлеющую жизнь клеток, был талантливый русский физиолог начала нашего века Николай Павлович Кравков. Исследуя действие различных лекарств на ткани тела, Кравков брал отрезанные у трупов пальцы, помещал их в особый придуманный им аппарат и начинал пропускать через их сосуды питательную жидкость.