Дэн Браун - Утраченный символ

«Целиком и полностью».

Он позвонил днем, когда Кэтрин, как всегда по воскресеньям, смаковала последние номера научных журналов.

- Мисс Соломон, - прозвучал необычайно приятный мужской голос, - меня зовут Кристофер Аваддон. Я бы хотел переговорить с вами о вашем брате.

- Простите, кто вы? - переспросила она. «Откуда у него номер моего мобильного?»

- Доктор Кристофер Аваддон.

Кэтрин впервые слышала это имя.

Ее собеседник откашлялся, словно ему стало неловко.

- Прошу прощения, мисс Соломон. Я думал, брат вам обо мне рассказывал. Я его врач. Ваш контактный номер он оставил на случай непредвиденных обстоятельств.

У Кэтрин екнуло в груди.

- Что произошло?!

- Наверняка ничего страшного, - поспешил заверить ее врач. - Ваш брат сегодня не явился на прием, и я не могу до него дозвониться. Обычно он всегда предупреждает, если не может прийти, вот я и беспокоюсь. Наверное, не нужно было звонить…

- Нет-нет, спасибо вам за заботу! - Кэтрин лихорадочно пыталась вспомнить, слышала ли она имя этого человека. - Мы с Питером не разговаривали со вчерашнего утра, но он скорей всего просто забыл включить телефон. - Кэтрин недавно подарила ему новый айфон, однако Питер до сих пор толком не разобрался в его функциях. - Значит, вы его врач ?

«Питер скрывает, что болен?»

В трубке воцарилась гнетущая тишина.

- Ох, извините, пожалуйста… Очевидно, я только что допустил непростительную профессиональную ошибку, позвонив вам. Мистер Соломон говорил, что вам известно о его визитах ко мне, но теперь я вижу, что это не так.

«Мой брат солгал своему врачу?»

Кэтрин не на шутку разволновалась.

- Он болен?

- Простите, мисс Соломон, врачебная тайна не позволяет мне обсуждать с кем-либо здоровье вашего брата. И уж конечно, не следовало говорить вам, что он мой пациент. На этом давайте попрощаемся, но, если он выйдет на связь, передайте, чтобы сразу же мне позвонил.

- Постойте! - воскликнула Кэтрин. - Умоляю, скажите, что с ним такое?

Доктор Аваддон вздохнул, коря себя за допущенную ошибку.

- Мисс Соломон, не стоит огорчаться… хотя я прекрасно вас понимаю. Не волнуйтесь, с вашим братом все хорошо. Он только вчера был у меня.

- Вчера? А следующий визит назначен на сегодня? Выходит, это серьезно.

Доктор тяжело вздохнул.

- Давайте подождем еще чуть-чуть, прежде чем…

- Я еду к вам, - перебила его Кэтрин. - Где вы находитесь?

Тишина.

- Доктор Аваддон? Я и сама найду ваш адрес, но будет проще, если вы мне его продиктуете. В любом случае я скоро приеду.

Он помолчал.

- Если мы встретимся, мисс Соломон, будьте добры, не говорите об этом брату, пока мне не представится шанс объяснить свою оплошность.

- Хорошо.

- Благодарю. Мой офис в районе Калорама-Хайтс. - Он назвал адрес.

Через двадцать минут Кэтрин Соломон уже колесила по величавым улицам престижного жилого района. Сначала она позвонила на все номера брата - безрезультатно. Ее не так уж волновало, где сейчас Питер, но весть о том, что он тайно посещает врача, обеспокоила Кэтрин не на шутку.

Наконец отыскав нужный дом, Кэтрин растерялась.

«И здесь находится кабинет врача?»

Вход в роскошный особняк преграждали кованые ворота, оборудованные камерами; за воротами простиралась обширная зеленая лужайка. Кэтрин притормозила, чтобы уточнить адрес. Одна из камер тут же повернулась в ее сторону, и в следующий миг ворота распахнулись. Кэтрин осторожно подъехала к дому и остановила машину у гаража на шесть машин, рядом с длинным лимузином.

«Ничего себе врач!…»

Она вышла из машины. В ту же секунду входная дверь особняка отворилась, и на пороге возник элегантный мужчина. Он был красив, необычайно высок и довольно молод - по голосу Кэтрин решила, что он старше. Тем не менее доктор выглядел изысканно и отличался лоском, какой обычно свойственен мужчинам в возрасте, - безупречный костюм с галстуком, идеально уложенные светлые волосы…

- Мисс Соломон, я доктор Кристофер Аваддон, - произнес он легким, воздушным шепотом.

Они пожали друг другу руки - кожа у него была мягкая и ухоженная.

- Кэтрин Соломон, - представилась она, стараясь не смотреть на его чересчур гладкое и загорелое лицо.

«Он что, мажется тональным кремом?»

С растущей тревогой она вошла в роскошно обставленный холл. Откуда-то звучала классическая музыка, и пахло так, словно где-то курили фимиам.

- У вас очень красиво, - сказала Кэтрин, - но я ожидала увидеть более рабочую обстановку.

- Мне повезло, я могу работать дома. - Доктор Аваддон пригласил ее в гостиную и подвел к камину, в котором потрескивал огонь. - Чувствуйте себя как дома. Я заварил чай - сейчас принесу, и мы с вами побеседуем. - Он ушел на кухню.

Кэтрин Соломон не села. Она научилась доверять женской интуиции, и что-то в этом доме было неладно - по спине даже побежали мурашки. Гостиная, обставленная антиквариатом, совершенно не походила на приемную врача. На стенах висели картины со странными античными сюжетами. Кэтрин остановилась перед большим полотном с тремя грациями - их обнаженные тела были выписаны яркими, живыми красками.

- Это Майкл Паркс, масло. - Доктор Аваддон бесшумно возник за ее спиной, неся поднос с горячим чаем. - Сядем у камина? - Он жестом предложил ей кресло. - У вас нет причин нервничать.

- Я не нервничаю, - слишком быстро ответила Кэтрин.

Он тепло улыбнулся.

- Видите ли, это моя работа - чувствовать, когда люди нервничают.

- Простите?

- Я психиатр, мисс Соломон. Это моя профессия. Ваш брат ходит ко мне уже больше года. Я его лечащий врач.

Кэтрин недоуменно воззрилась на доктора.

«Мой брат лечится у психиатра?»

- Часто пациенты не желают афишировать лечение такого рода. Я допустил грубую ошибку, позвонив вам, но в свое оправдание могу сказать, что ваш брат сбил меня с толку.

- Я… я понятия не имела.

- Простите, что заставил вас понервничать, - с искренним сожалением проговорил доктор Аваддон. - Кстати, я заметил, что вы приглядываетесь к моему лицу. Да, я пользуюсь косметикой. - Он смущенно потрогал щеку. - У меня кожная болезнь, которую я предпочитаю скрывать. Обычно крем наносит жена, но, когда она в отъезде, приходится полагаться на собственные неумелые руки.

Кэтрин кивнула, не в силах вымолвить ни слова от стыда.

- А эти чудесные волосы, - он тронул свою пышную шевелюру, - парик. Кожная болезнь затронула волосяные луковицы, и все мои волосы сбежали с корабля. - Доктор пожал плечами. - Наверное, тщеславие - мой единственный грех: чересчур много внимания уделяю внешности.

- В таком случае мой грех - невоспитанность.

- Что вы! - Аваддон обезоруживающе улыбнулся. - Начнем, пожалуй, с чая?

Они устроились у камина, и Аваддон взялся за чайник.