Дэн Браун - Утраченный символ

Кэтрин была изумлена.

- О чем это вы?

Доктор Аваддон протяжно вздохнул.

- Я расскажу вам нечто такое, что глубоко вас потрясет, Кэтрин. - Он умолк и посмотрел ей в глаза. - И я буду несказанно признателен за любые дополнительные сведения по этому поводу. - Он потянулся к ее чашке. - Еще чаю?

«Еще одна татуировка!»

Лэнгдон с тревогой опустился на колени рядом с раскрытой кистью Питера и изучил семь крошечных символов, прежде скрытых прижатыми к ладони пальцами.

- Это цифры, - удивленно сказал Лэнгдон. - Но они ни о чем мне не говорят.

- Первое - римское числительное, - заметил Андерсон.

- Вряд ли. Цифры IIIX не существует, вероятно, имелась в виду цифра: VII.

- А остальные? - спросила Сато.

- Точно не скажу… Похоже, это арабские 885.

- Арабские? Вроде самые обычные.

- Наши обычные цифры и есть арабские. - Лэнгдон так привык объяснять это студентам, что подготовил лекцию о вкладе восточных культур в мировую науку. Одним из их достижений была современная система счисления, обладающая такими преимуществами перед римской, как позиционная нумерация и наличие нуля. В конце лекции Лэнгдон обычно напоминал, что именно арабская культура подарила человечеству слово «al-kuhl» - название любимого напитка гарвардских первокурсников. Алкоголь.

Лэнгдон озадаченно посмотрел на цифры.

- Я даже не уверен, что это 885. Слишком уж прямые линии. Вдруг это не цифры?

- А что?

- Не знаю. Вся татуировка напоминает… руны.

- То есть? - не поняла Сато.

- Рунические буквы состояли из одних прямых линий, потому что их было проще высекать на камне.

- Если это руны, то что они значат?

Лэнгдон покачал головой. Он хорошо знал только один рунический алфавит, футарк - германскую форму письменности III века, а это был не футарк.

- Честно говоря, я даже не уверен, что это руны. Надо спросить специалиста. Известно множество рунических алфавитов: безлинейное руническое письмо хольсинг, коротковетвистые мэнские руны, «пунктированные» руны стунгнар…

- Питер Соломон - масон, не так ли?

Лэнгдон растерялся.

- Да, но при чем тут это? - Он встал, нависнув над крошечной женщиной.

- Вот вы мне и скажите. Вы говорили, что рунические буквы вырезали на камнях, а первые масоны, насколько я понимаю, были каменщиками. Я попросила своих специалистов узнать, какое отношение Рука мистерий может иметь к Питеру Соломону, и поиск выдал единственный результат. - Сато умолкла, словно подчеркивая важность своей находки. - Масоны.

Лэнгдон вздохнул. Будь его воля, он сказал бы Сато то же самое, что говорил студентам: «Поиск в "Гуглe" - не синоним "научных изысканий"». В наше время, когда для поиска по ключевым словам открыты огромные массивы информации, складывается ошибочное впечатление, что все на свете взаимосвязано. Мир опутан единой информационной паутиной, которая с каждым годом становится все плотнее и плотнее.

Лэнгдон собрал в кулак все свое терпение и ответил:

- Неудивительно, что ваши специалисты наткнулись на масонов. Вольные каменщики - более чем очевидная связь между Питером Соломоном и множеством других эзотерических тем.

- Верно, - согласилась Сато. - Потому и странно, что за весь вечер вы ни разу не упомянули братство вольных каменщиков. В конце концов, вы рассказывали о некой древней мудрости, доступной лишь избранным. Это не наводит вас на мысль о масонах?

- Наводит… а заодно на мысль о розенкрейцерах, каббалистах, алюмбрадах и других эзотерических обществах.

- Однако Питер Соломон - масон, и очень влиятельный. Всякий раз, как речь заходит о тайнах, масоны невольно приходят на ум - вот уж кто любит мутить воду!

Лэнгдон услышал недоверие в этих словах, и ему стало неприятно.

- Если хотите узнать что-нибудь о масонах, лучше спросите их самих.

- Я спрошу того, кому можно доверять.

Ее ответ показался Лэнгдону невежественным и обидным.

- Для справки, мэм, вся масонская философия построена на принципах честности и открытости. Масоны - одни из самых надежных людей, каких вам только повезет встретить в жизни.

- Существуют весьма убедительные доказательства обратного…

С каждой минутой директор Сато нравилась Лэнгдону все меньше и меньше. Долгие годы он изучал богатый символизм и обширную иконографию масонов, а потому знал, что масонство - одно из самых незаслуженно заклейменных и недопонятых обществ в мире. Регулярно обвиняемые то в поклонении дьяволу, то в стремлении захватить власть над миром, масоны предпочитали не отвечать на критику и оттого становились легкой мишенью.

- Как бы то ни было, - едко заметила Сато, - мы снова в тупике, мистер Лэнгдон. Вы либо чего-то не видите… либо недоговариваете. Человек, который нам нужен, сказал, что Питер Соломон выбрал именно вас. - Она смерила Лэнгдона ледяным взглядом. - Полагаю, пришло время перенести наш разговор в стены ЦРУ. Может, там вас озарит.

Лэнгдон даже не обратил внимания на эту угрозу. В голове у него крутились слова: «Питер Соломон выбрал вас». Эта фраза на фоне упоминания масонов подействовала на него странным образом. Лэнгдон взглянул на масонский перстень: одна из самых ценных вещей Питера, семейная реликвия с выгравированным двуглавым фениксом - главным символом масонской мудрости. Золото сверкнуло, и эта вспышка неожиданно высветила в сознании Лэнгдона полузабытое воспоминание.

Он содрогнулся, словно вновь услышав жуткий шепот преступника: «Что, никак не доходит, профессор? Вы понимаете, почему выбрали именно вас?»

В эту секунду все мысли Лэнгдона встали на места, и туман рассеялся.

Лэнгдон ясно понял, зачем его заманили в Вашингтон.

В десяти милях от Капитолия Малах катил на юг по Сьютлэнд-парквей. На соседнем сиденье завибрировал айфон Питера Соломона, доказавший сегодня свою полезность. На экране появилось изображение привлекательной темноволосой женщины средних лет.

«Входящий вызов - Кэтрин Соломон».

Малах улыбнулся, но трубку не взял.

«Судьба влечет нас друг к другу».

Днем он заманил Кэтрин Соломон к себе домой с единственной целью - узнать, не владеет ли она важной информацией… какой-нибудь семейной тайной, которая поможет Малаху найти искомое. Однако брат, по всей видимости, ничего не рассказывал Кэтрин.

И все же кое-что новое Малах узнал.

«Так и быть, поживешь еще несколько часов».

Кэтрин подтвердила, что все ее исследования проводятся в одной-единственной лаборатории, а их результаты надежно укрыты там же.

«Лабораторию надо уничтожить».

Исследования Кэтрин были призваны открыть врата к пониманию мира. В приотворенную дверь немедленно устремятся все, и тогда глобальные перемены станут лишь делом времени.