Книга без названия

Чада сел. Додакх встал и долго о чем-то стоя размышлял. Потом он закачался из стороны в сторону:

- О-о, Чада! Из твоих слов надо составить джей и дать каждому кавказцу в карман и заставить читать после каждого намаза. Вот вчера я беседовал с одним человеком из наших краев. Он мне говорит: «Додакх, наша беда, что нет в живых Ленина. Он бы никогда не позволил обойтись с нашими народами так жестоко. Сталин во всем виноват». Я разгневался на него и наговорил много неприятных слов: «Конах, у тебя, что дубовая чурка вместо головы? У тебя отняли Родину, лишили имущества, нажитого многими поколениями, твоих людей бросили на погибель, у тебя отняли честь. Что с тобой должны еще сделать, чтобы ты понял правду? Запомни, глупая голова: ни самый лучший из их царей, ни Ленин, ни любой другой из сегодняшнего правительства, ни самый добрый из тех, что придут потом, нам кроме Зла ничего не сделают!» Это ясно. Но мы все почему-то эту истину не выносили на свет. Боимся самих себя. Старались умолчать. А истина в потемках не приживается, она гибнет - на ее месте вырастает сорняк-ложь! Эту ложь начинаем признавать за истину. Как нам, братья, сохранить эту землю так, чтобы на ней остались хоть какие-то знаки о том, что здесь жили наши люди. Когда-нибудь вернутся же домой те из наших, которые выживут в том аду, куда их бросили. Чтобы они не сказали: «Здесь ничего родного не осталось». Мы обязаны взять под охрану могилы отцов, зияраты, древние сооружения, храмы и другие святые места. Карать беспощадно того чужеземца, кто на это покушается. Остальные пришельцы пусть живут до времени, пока наши не вернутся. И если они потом тихо соберут свои вещи, посадят семьи на арбу и уедут, то вслед им стрелять не следует.

- После того, что здесь сказано старшими и младшими, мне добавить нечего. Теперь остается сложить все эти мысли в одну скирду. Я сидел и думал: вот бы кому доверить руководство народом! Ни один из здесь присутствующих не думает о своей жизни, наши души болят за будущее изгнанного народа. Я слышал от улемов, что намаз, совершенный в стране, где нет закона, не будет приниматься. И у нас должны быть законы. Законы для мстителей. Законы должны быть просты, ясны и четки, как день и ночь, как небо и земля. Что можно - что нельзя. Трибунал будет решать. Мы будем к нему обращаться, когда не будем знать, как нам поступить в том или другом случае, - сказал Хасан Нашхойский.

Эта мысль всем понравилась. После короткой дискуссии между собой, собравшиеся учредили Кавказский Трибунал.

Совершив обеденный намаз и пообедав, стали думать о законах мстителей, и на вечерней молитве основные из них были оглашены:

- Человек имеет право на жизнь, Родину, семью и честь, ему дано право защищать это, ибо право защищать свою жизнь, свое гнездо, своих близких - право от Бога.

- Разрушителям наших могил, храмов, древних сооружений - кара.

- Осквернителям святых и памятных мест нашего народа - кара.

- Клеветникам - кара.

- Люди добровольно поднявшие оружие против нас и наших людей (НКВД, НКГБ, истребительные отряды, добровольные дружины) - захватчики и достойны кары.

- Офицеры и солдаты регулярной армии могут быть покараны только в том случае, если доказано их участие в преступлении против наших людей.

- Мирный поселенец неприкосновенен, хоть и живет на нашей земле и в нашем доме.

- Неприкосновенны часть женщины и жизнь ребенка.

- В бою мститель поступает по своему усмотрению.

После двухнедельных пыток и истязаний Хаж-Ахмед-мулла сделался крепким, как железо, спокойным и уверенным. На первом же допросе он вспомнил слова Пророка (да будет над ним милость Аллаха) о том, что в любой беде важны первые минуты. Надо собрать всю силу духа и призвать Господа на помощь. Он так и сделал. И Господь пришел ему на помощь.

Главным его палачом был ингуш Чибоглаев. Он старался сломать этого тщедушного на вид старца. За сутки его старое тело было буквально измолото, изкромсано, но дух оставался нетронутым. Он не ломался - он креп.

- Скажи, что Бога нет! Плюнь на Коран! И я тебя отправлю в камеру, где можно отдохнуть, где ты можешь поесть, поспать.

Окровавленный рот произнес:

- Свидетельствую, что нет бога, кроме Аллаха, а Мухаммед - Его посланник!

- Нет Бога! Ваш пророк - миф. Коран - сборник сказок диких арабов, у которых мозги закипают от жары! - кричал истерично в лицо старцу следователь.

Мулла сокрушенно качал головой.

- Чего машешь головой?

- Удивляюсь двум вещам.

- Каким? Каким, старик?

- Первое: удивляюсь твоей глупости. Как можно в твои годы быть таким глупым? Второе: удивляюсь, как могла мать-ингушка породить такого несчастного, как ты.

- Почему я несчастен? Я старший опер…

- Самое великое несчастье родиться животным в образе человека. «В их сердцах - болезнь», - процитировал мулла Коран.

Так прошел месяц - никаких сдвигов. Мулла не оговорил ни одного человека, не подписал ни одного протокола. На все вопросы и окрики отвечал однозначно:

- Нет бога, кроме Аллаха, а Мухаммед - Его посланник!

Что делать? Стал думать Чибоглаев и надумал. Две недели муллу не водили на допросы. Он отдыхал в камере. Днем держал уразу, а вечером принимал пищу, так мало, только чтоб соблюсти правила уразы, как велел Пророк. Читал наизусть Коран. Много думал. Думы были светлые, радостные. Раз его мучают неверные, значит Аллах избрал его, возлюбил. Это благая весть. Хвала Аллаху за эту великую милость!

Камера, в которую его ввели, была просторная, посередине стоял обыкновенный грубосклоченный табурет. У стенки напротив выстроились шесть милиционеров крупного телосложения. Чибоглаев стоял рядом с табуреткой, в руках держал священную книгу.

- Ну, упрямый старик, что ты думаешь об этих богатырях?

Он указал пальцем на милиционеров.

Мулла ответил стихом из Корана:

- «И это только Сатана, который делает страшными своих близких. Но не бойтесь их, а бойтесь меня, если вы верующие».

- Я твоего бормотанья не понимаю. Наденьте ему кандалы на ноги. Заверните руки назад - наденьте наручники. Спустите штаны.

- Милиционеры переглянулись, но выполнили все, как было приказано.

- Гасанов, ко мне.

- Есть, - полнотелый милиционер-азербайджанец подошел к табурету.

- Возьми это в руки.

Тот взял в руки Книгу.

- Раскрой.

Азербайджанец раскрыл и побледнел - это был Коран.

- Товарищ лейтенант… - у азербайджанца язык одеревенел.

- Положи на табурет. Сейчас этот старый мулла сядет на него своей голой задницей. Так я его сломаю, наконец.

Азербайджанец затрясся, покраснел, замахал руками:

- Я не могу! Я не буду! Я боюсь!… Мой отец читал… Это плохо…