Вторжение кочевников

– Пусти, я хочу взглянуть на его лицо, хочу запомнить лицо своего сына! – кричал я.

– Нет больше лица… – тяжело дыша сказал Дед и осёкся, когда заметил мой взгляд, скользнувший по кровавому пятну, оставшемуся на сосновой коре.

– Нет, – я помотал головой, шок парализовал меня, – не может быть!

– Не смотри, – пробормотал Дед, – тебе нельзя… я сам его оберну в свой плащ!

Осознание того, что я навсегда потерял и Олесю, и свою кровинушку, эту маленькую чудесную жизнь, привело меня в полное отчаянье.

Я отвернулся и побрёл к трупу своей невесты, упал рядом на колени и горько заплакал. Сколько я так просидел над телом, я не помню. Дед пытался тянуть меня, но я не слышал его. Как будто мой мозг отключился от внешнего мира. В нём осталась только одна мысль – Олеся и мой ребёнок были убиты, погибли в этой бессмысленной попытке Светозара убежать и спрятаться от надвигающейся беды. Наконец, я поднялся и на ватных ногах пошёл к телегам, отыскал в одной из них обычную лопату, вернулся к телу своей невесты и принялся рыть могилу. Дед пытался отговорить меня, но это было бесполезно. Я повернулся к телу женщины, которую любил и дрожащими пальцами закрыл её остекленевшие глаза, Дед положил рядом с ней, завёрнутое в плащ, маленькое тело моего сына и помог мне подняться с земли.

Со слезами на глазах я с помощью Деда опустил в глубокую яму тело своей женщины, потом тело моего сына, а затем Дед помог мне засыпать их тела землёй и придавить камнями. Я не видел и не слышал ничего, слёзы туманили мой взгляд, а в ушах я слышал только свой пульс. Он бился в моей голове как барабаны «там-там», голова от этого шума раскалывалась, дыхание сбилось, я не мог спокойно вдохнуть.

Когда Деду, наконец, удалось достучаться до моего сознания, в нём уже обитала жгучая ненависть ко всем тем, кто начал эту войну. Враги поплатятся за то, что совершили! Сказал ли я это вслух? Не знаю, возможно я говорил вслух с того самого мига, как увидел искажённое болью лицо своей невесты.

– Быстрее! Он ещё жив! Стонет и шевелится. – дошли до моего сознания слова моего охранника.

– Кто? – переспросил я, поскольку не понял, о ком он говорит.

– Светозар. Посмотри сам. – Дед показал пальцем в ту сторону, где находилась телега.

Я в последний раз посмотрел на небольшой каменный холмик у дороги и решительно отвернулся.

– Я ещё спляшу на костях этих варваров, которые совершают такое с женщинами и детьми! – пообещал я.

Я позволил Деду тянуть меня прочь, мы направились к отцу Олеси. Светозар стонал, его раны были не смертельные, но весьма болезненные. Обе стрелы прилетели с разных сторон. Одна из них ранила Светозара в грудь. Немного пробив доспех, вражеская стрела не смогла проникнуть под рёбра и повредить внутренние органы. Эта рана оказалась поверхностной. Вторая стрела торчала в бедре и выглядела очень опасно. Потому что в бедре находятся большие кровеносные сосуды, повреждение которых чревато смертельной потерей крови. Также имелись мелкие шишки и ссадины от падения с телеги. У Олесиного отца оказалась разбита бровь. Крови натекло много, но Светозару, в то время как все другие оказались мертвы, вновь удалось пережить нападение врага. Он был живуч и везуч. Хотя разве можно было назвать везением смерть близких людей?!

Мне захотелось бросить его тут же, на дороге, но с другой стороны, я понимал, что это будет слишком лёгкая смерть для того, кто своим бегством погубил свою дочь и внука. Каково будет ему выжить, а затем всю свою оставшуюся жизнь мучиться в одиночестве, страдая от угрызений совести.

– Надо уходить, мастер Игорь! – напомнил о себе мой опытный спутник.

– Дед, мы уходим, но возьмём его с собой! – брови Деда взметнулись вверх.

Видимо он не ждал с моей стороны такого милосердия, может он думал, что я перережу Светозару глотку? Я не стал объяснять Деду, что думал вовсе не о милосердии. Вместо этого я перетянул верёвкой ногу раненого, чтобы хоть как-то остановить кровотечение. Стрела пробила ногу насквозь, поэтому я сломал древко и вытянул две половинки стрелы из ноги Светозара.

– Игорь, возвращаться обратно в Каменец очень опасно! Конные враги повсюду!

– Да, ты прав Дед! Скорее всего, кочевники уже взяли Каменец в кольцо. Думаю, они отрежут всякую попытку прийти Каменцу на помощь. Только в Туре достаточно войск, чтобы помочь воеводе снять осаду Каменца.

Мы привели три лошади, которые принадлежали мёртвым мародёрам, погрузили на одну из них Светозара. После этого он перестал стонать, при перемещении мы причинили ему боль, и он опять потерял сознание. Мне не было его жаль, в память о своей возлюбленной я решил в последний раз помочь Светозару и пусть сама жизнь накажет его за его злодеяния.

Когда мы вернулись к своим лошадям, передо мной встал вопрос, куда отправиться дальше. У меня осталось всего два варианта: Игва и Тур. Решение надо было принимать быстро, и я решил обойти вражеские конные патрули с юга, а потом идти домой, в Игву. Когда мы оказались на расстоянии в несколько вёрст от места нападения на обоз, я решил расстаться с Дедом, напутствуя его в дорогу такими словами:

– Поезжай в Тур. Светозара отдай на лечение при первом же удобном случае. Затем повидай герцога или того, кто сможет передать ему твои слова. Скажи, что враг устроил постоянную переправу на Севере у подножья гор. Он построил у переправы лагерь с земляным валом и частоколом на нём. Кочевники готовятся к осаде Каменца, они уже взяли город в кольцо, южная дорога к Каменцу отрезана конными патрулями. Скорее всего, на юге враги поставят заставу или засаду, которая сможет сдерживать войска герцога, если те придут на помощь Каменцу. Пусть учтёт это. Если герцог не придёт на помощь Мстиславу, весь север и центр Междуречья будет отдан на растерзание вражеским фуражирам и мародёрам. – Дед молча слушал меня. Я протянул ему мешочек с деньгами. – Отдай десять серебряных монет тому лекарю, который будет выхаживать Светозара. Остальные для тебя. Когда справишься, возвращайся в Игву, я буду там!

– Береги себя, мастер, и будь осторожен! – Дед невозмутимо, как обычно, но в то же время с ноткой торжественности, кивнул мне, а я ему.

Мы разъехались в разные стороны. Дед, не отдаляясь сильно от дороги, и не пытаясь приблизиться к ней, поехал лесом на юг. А я углубился в лесную чащу и поехал на запад. Настроение моё было как никогда ужасным. Меня поддерживала только ненависть и желание отомстить врагам. На смену отчаянью пришла решимость и злость.

Какое-то время я размышлял, строил планы, в то же время я просто сидел на Травке, предоставив ей самостоятельно двигаться через чащу. Умница лошадка выбирала удобные места, затем отыскала тропу, по которой мы ехали на запад почти до самого вечера.