Лаура Кнайдль - Не. Отпускай меня

— Ты уже знаешь, что Арчи уволился с работы?

— Нет. Когда? — спросила Апрель и расстелила салфетку на коленях.

Официанты принесли нам главное блюдо, и я могла без преувеличения сказать, что еще не видела еды, оформленной красивее. Не в последнюю очередь благодаря золотым крошкам, украшавшим край тарелки, что было принято мной с возбужденным писком, на который миссис Гибсон ответила нервным взглядом. В остальном она делала все, что было в ее силах, чтобы игнорировать меня. Меня это устраивало. Я была здесь ради Луки, а не ради того, чтобы подружиться с его матерью.

— В октябре, — ответила миссис Гибсон и налила немного перечного соуса из графина на свой стейк. — Он стал предпринимателем.

— Архитектурное бюро?

— Управленческое консультирование.

Апрель удивленно подняла брови:

— Правда? Почему? Ведь он всегда хотел строить дома. Помню, когда я была ребенком, он хотел заставить меня играть со строительными кубиками и не хотел прикасаться к моим куклам.

— Его жена изменила ему с консультантом по вопросам управления.

Апрель замерла и пристально посмотрела на мать:

— Джози изменила ему?

— Ты не знала? — У нее был слащавый голос. Слишком слащавый. Ей не терпелось посплетничать об этом. — Она изменила ему летом с соседом, когда Арчи был в командировке. Он вернулся домой раньше и застал их в постели. Сначала казалось, что они разведутся, но потом Арчи простил ее. Созданием собственного дела он, наверное, пытается что-то доказать себе. Мне его жаль, но, с другой стороны, он и сам виноват. Джози прекрасная женщина, но он всегда только работал. Что-то подобное должно было случиться. Я…

— Замолчи! — прервал Лука свою мать. Его слова прозвучали как удар кнута.

Миссис Гибсон бросила на него резкий взгляд. С ее лица исчезла злорадная улыбка.

— Что ты сказал?

— Я сказал, замолчи. — Лука неподвижно сидел на стуле. Он держал в руках вилку и нож, но к еде еще не притронулся. Зато уже выпил три рюмки вина и две — виски. — Ты не имеешь права так говорить об Арчи. После всего, что ты сделала папе и нам. Ты такая же, как и Джози. Наверное, даже хуже.

Миссис Гибсон широко раскрыла глаза, как будто не могла поверить в то, что он это сказал.

— Но знаешь что? Мне все равно. Мы здесь не из-за этого. Ты сказала, нам нужно обсудить что-то важное. Мы сидим уже час, и до сих пор ты несла лишь несусветную чушь.

Миссис Гибсон кашлянула, и на ее лице снова появилась пустая улыбка. В глазах же ее было что-то совсем другое.

— Это называется светская беседа.

— Я называю это пустой тратой времени.

— Ладно. — Миссис Гибсон подняла руки в обезоруживающем жесте. — Если ты хочешь говорить, мы будем говорить.

Тон ее голоса не предвещал ничего хорошего, и я взяла бокал вина, которое мне подали к блюду. Двумя жадными глотками я осушила его, в то время как Лука и его мать молча смотрели друг на друга.

— Итак, — сказал Лука и наклонил голову. — О чем ты хочешь говорить?

Дженифер не торопилась с ответом. Сначала она совершенно спокойно съела кусочек стейка и выпила глоток воды. Потом медленно поставила бокал.

— Твое будущее.

— Мое будущее, — повторил Лука.

— Ты скоро закончишь учебу.

— Неужели? — спросил Лука с наигранным удивлением. — Хорошо, что ты обратила на это мое внимание, иначе я бы забыл.

— Не будь таким саркастичным, это серьезнейшая тема, — упрекнула она его. — Ты уже знаешь, что будешь делать дальше?

Я заметила, как ее вопрос попал в цель: Лука вздрогнул и на мгновение забыл о враждебном отношении. Он нервно схватил бокал и лишь тогда заметил, что тот уже пуст.

Лука откашлялся.

— Еще не знаю.

Миссис Гибсон закатила глаза:

— Конечно нет.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Ничего. Лишь то, что ты всегда слишком беспечно относился к своему будущему. Именно по этой причине я нашла тебе работу.

— Что ты сделала? — громко спросил Лука и почти вскочил со стула.

Я положила руку ему на бедро под столом и успокаивающе погладила его, не зная, что еще могу сделать или сказать. Это дело касалось Луки и его матери. Я могла лишь присутствовать здесь ради него.

И, по-видимому, этого было достаточно, потому что его голос стал спокойней, когда он спросил:

— Что за работа?

— Помнишь моего прежнего партнера Джейсона Кинселлу? Несколько лет назад он открыл в Мелвью агентство недвижимости. Летом ты можешь начать работать у него.

— Я не хочу быть маклером.

— Кем тогда? — спросила его мать и наклонила голову, ее брови чуть приподнялись. — Продавцом книг? Архивариусом? Библиотекарем?

— Возможно. А может, и нет, — решительно сказал Лука. — Может быть, я стану писателем. Я записался на курс творческого письма. — Я знала, что он не хотел становиться писателем и сказал это лишь для того, чтобы позлить мать.

— Писателем? — Миссис Гибсон издала сухой смешок, который отразился на лице Луки, как пощечина. — Этим не зарабатывают. Ты ведь хочешь иметь возможность предложить что-то своей будущей семье, а не только сводить концы с концами. Тебе двадцать один год, пора взрослеть. Я достаточно долго наблюдала за тем, как ты принимаешь неправильные решения. Ты можешь разрушить свою жизнь. Я годами была готова закрывать глаза на этого Гэвина и все твои смешные хобби. Но потом ты выбрал бесполезную учебу и сделал себе эту гадость. — Она показала на татуировку, которая была видна под рубашкой. — Ты выглядишь, как преступник, и должен быть благодарен за то, что я нашла тебе приличную работу. Что-нибудь лучше ты не получишь. Не понимаю, что заставляет тебя колебаться. Руссель и эта Джоан, должно быть, что-то сделали неправильно…

— Оставь в покое маму и папу, — прошипел Лука.

Она фыркнула:

— Иначе что?

Лука выглядел так, словно был готов в любое мгновение перепрыгнуть через стол и придушить ее. Я крепко, впившись ногтями, сжала его колено. Это не помогло. Он со звоном бросил столовые приборы на тарелку и отодвинул стул, который с оглушительным скрипом процарапал пол и заставил утихнуть последние разговоры вокруг нас.

— Что это значит? — ошеломленно спросила миссис Гибсон.

— А ты как думаешь? Я ухожу.

— Я еще не закончила.

— Но я уже закончил. — Не дожидаясь ответа, он поспешил из ресторана под любопытные взгляды гостей, и единственной причиной, по которой дверь не захлопнулась за ним с шумом, была встроенная система амортизации.

Мы растерянно смотрели ему вслед.

— Теперь ты счастлива? — спросила Апрель у матери. — Почему ты не можешь позволить ему жить, как он хочет? — Она не ждала ответа, а гневно бросила салфетку на стол и тоже встала. Она последовала за Лукой, и не успела я оглянуться, как оказалась за столом с миссис Гибсон одна.