Ирина Нельсон - Кома. Книга третья.

Дар смерти подмигнул ему, тускло блеснув в луче солнца — и у Альбуса пропали последние сомнения. Нет, на дар самой смерти невозможно наложить посторонние чары. Не срабатывало же это с мантией-невидимкой Поттера?

Он решительно надел кольцо на палец.

Рука покраснела, покрылась язвами и начала стремительно чернеть, усыхая. На пол посыпались струпья и клочки кожи. Кольцо запульсировало на пальце, камень засветился фиолетовым светом.

Контраст мумифицированной руки и яркого массивного золота был так красив, что Альбус не мог оторвать от него глаз. Боли не было совсем.

Он понимал, что что-то идет не так, что нужно снять кольцо и уходить, но проклятье лишало всяких сил на сопротивление. Попытка выставить окклюментивный щит провалилась. Дамблдор поднял здоровую руку, чтобы снять Дар Смерти, но всего лишь погладил вырезанный на камне знак. Проклятье уже охватило всё предплечье и начало переползать за локоть.

И это было так красиво!

Дамблдор так и не заметил, как среагировала защита хибары, отправляя хозяину импульс, как раздались хлопки аппарации, как внутрь вошли люди. Оторваться от дара смерти заставил оклик.

Альбус перевел взгляд от сокровища на его руке и улыбнулся, узнав Лиама Берка.

— О, Лиам, смотри! Это послужит делу света, с помощью этой вещи можно столько всего сделать! Только вот... рука...

Лиам ухмыльнулся. Из-за его спины вышел смутно-знакомый темноволосый паренек в маггловской одежде и удовлетворенно хмыкнул.

— О да! Оно прекрасно послужило делу… света.

Альбус с трудом сфокусировал на нем взгляд и после непривычно тяжелого раздумья спросил:

— Том? Это ты?

— Нет. Не я, — абсолютно честно сказал подросток. — Я Максвелл Стюарт, Дамблдор.

— Значит, ты... Ты...

Дамблдор потянулся за своей палочкой, но Макс обезвредил его простейшим обезоруживающим заклинанием.

— Я приведу магический мир к процветанию, — сказал он, рассматривая Бузинную палочку. На руке у него сверкало точно такое же кольцо, которое сейчас убивало директора. — А ты умрешь. Ведь ни один не может жить спокойно, пока выживает другой. Ты просчитался, Темный Лорд.

— Что… что ты несешь? — прошептал Дамблдор, с трудом поднимаясь на ноги.

— Я был рожден на исходе седьмого месяца теми, кто трижды бросал тебе вызов. В пророчестве не говорилось о семейной паре, — улыбнулся ребенок и бросил взгляд на своих спутников.

Барти Крауч мерзко ухмыльнулся. Люциус Малфой небрежным щелчком сбросил с рукава пылинку, подчеркнуто равнодушно глядя в сторону.

— Ваше высочество, нам нужно поторапливаться, — сказал он.

Том кивнул и поднял палочку.

— Прощай, Темный Лорд.

— Значит… я?!

Дамблдор расхохотался. Он всё это время смотрел не туда! Не туда!

Он хохотал, наслаждаясь ослепительным мигом прозрения, и так и не заметил, как бывший Том Риддл поднял Бузинную палочку. И уж тем более не заметил удовлетворения на лице Лиама Берка.

Ярко-зеленую вспышку Авады Кедавры он тоже не заметил.

* * *

Первое, что сделал Сириус после известия о смерти Альбуса Дамблдора — пошел за Гарри.

— Но Дамблдор говорил, что его опасно... — начала было миссис Уизли.

Сириус заткнул её одним яростным взглядом.

— Дамблдора больше нет! Гарри будет со мной!

Он вышел на крыльцо и, даже толком не закрыв двери, аппарировал. Орденцы переглянулись и переползли из коридора на кухню. Распили бутылку огневиски, так кстати стоявшую у кастрюль. Досталось даже мне и Рону. Все сели за стол. Помолчали.

— И что нам теперь делать? — пробормотал Артур Уизли. Он сидел над полупустым стаканом, схватившись за голову, и всем своим видом олицетворял отчаяние всех стареющих мужчин.

— Может быть, он не умер? — жалобно пробормотала Гестия Джонс. — Вдруг это действительно...

— Даже если это так, нам нужен Северус, — твердо отрезала МакГонагалл. Она залихватски опрокинула в себя стопку и грохнула её об стол. Чопорная мадам из семьи пастора? Неа, неукротимая ведьма шотландского народа! — Мистер Волхов, вы же можете связаться с ним?

Люди дружно уставились на меня. Я подавил желание забиться в каморку Кричера.

— Да, конечно, я сейчас же с ним свяжусь, — пробормотал я, бочком выскользнув из кухни, и молнией метнулся в свою комнату.

В голове надрывно взвыл сигнал ядерной тревоги. Северусу нельзя было возвращаться в Хогвартс. Ни в коем случае! Вдруг замок его признает директором? Ему же тогда придется остаться там! Максвелл не потерпит его в школе! Плевать на всё имущество! Валить, срочно валить отсюда!

Я подхватил свою почтальонку, плюнув на немногочисленные вещи, которые валялись на полках, затолкал её под кенгуруху, подоткнул под пояс джинсов, чтоб не выпирало. На глаза попалась старая метла Регулуса Блэка, заставив на мгновение серьезно задуматься о побеге через окно. Но сработает ли троекратное «Невидим!», было неизвестно. Так что я тихонечко пошел вниз.

Уйти мне не дали Сириус с Гарри. Блэк ввалился в дом, втащив белого от испуга крестника чуть ли не за шиворот, бросил в угол чемодан и захлопнул за собой дверь. Причем видок у них обоих был такой, что мне захотелось подпереть эту дверь чем-нибудь потяжелее.

— Это правда? — выпалил Гарри. — Дамблдор правда?...

Лицо у него было белое-белое, глаза — круглые-круглые и безумно испуганные.

— Правда, — коротко ответил я.

Сириус оглянулся на меня и молча взмахнул палочкой, отправляя сундук наверх. Подцепил под руки нас с Гарри и повел обратно на кухню.

— Сириус, я вообще-то… эм… — заблеял я. — Я в туалет шел!

Блэк повернул голову, секунду сверлил меня взглядом в попытке осознать, что ему сказали, и разжал пальцы.

— Прости. Иди, конечно.

Я проскочил дальше по коридору, забежал в уборную, дождался, когда стихнут шаги, и рванул к выходу. Повернулась ручка, дверь чуть скрипнула в петлях, открывая путь на свободу…

— Куда собрался? — неприветливо буркнул Северус, мрачно зыркнув из-под мокрых, висящих сосульками волос, и покрепче закутался в свою кожаную куртку.

— К тебе, — ошарашенно булькнул я в ответ. — В смысле, за тобой. Дамблдор…

— Я уже в курсе.

Северус толкнул меня в плечо, заставив посторониться, прошел в дом, захлопнул дверь и смахнул мокрые пряди с лица назад, открывая белый лоб. За те два дня, что мы не виделись, его волосы почему-то заметно отросли и теперь доставали до плеч. Ему шло.

— То есть, мы сегодня никуда не идем? — спохватился я.

В ответ мне в руки легла мокрая измятая шелковая тряпочка когда-то белого цвета. При ближайшем рассмотрении это оказалось письмо. Почему на шелковом платке? Вы меня спрашиваете? Это ж Альбус Дамблдор. Он и на носке написать мог.

«Дорогой Северус! Если ты читаешь это письмо, то я мертв примерно час…» Так, соболезнования по поводу смерти Чарити и ребенка, прости, что отвлекаю, дело света, бла-бла-бла… Ага, вот! «Своей посмертной волей нарекаю тебя своим душеприказчиком. Завещание у гоблинов. Береги Вадима. Альбус Дамблдор».