Ирина Нельсон - Кома. Книга третья.

— Всего лишь сексуальное желание, — спокойно ответил я, глядя в ненавидящие глаза. Смотреть в них было больно. — Оно не влияет ни на волю, ни на чувства. Обычная физиологическая реакция.

— Убери сейчас же! — прорычал Северус, шарахнув по столу ладонью.

— Чтобы ты и дальше провоцировал меня в своё удовольствие? Нет уж, Снейп. Теперь ты будешь страдать вместе со мной. Впрочем… — я медленно привстал, готовясь дать деру. — Ничего необратимого я не сделал. Ты можешь легко от этого избавиться. Знаешь, как в сказках? Волшебная сила поцелуя развеет…

От проклятья я увернуться не успел.

— На что мне безумцы? — сказала Алиса.

— Ничего не поделаешь, — возразил Кот. — Все мы здесь не в своем уме — и ты, и я.

— Откуда вы знаете, что я не в своем уме? — спросила Алиса.

— Конечно, не в своем, — ответил Кот. — Иначе как бы ты здесь оказалась?

Неожиданное предательство собственного тела, кипящая то ли от злобы, то ли от возбуждения кровь, дикое желание разбить в багровые брызги эти губы, которые так порочно обхватывали мундштук — всё исчезло, когда Вадим рухнул на землю. Еще секунду назад улыбающееся лицо помертвело, остановилось дыхание, широко распахнулись глаза…

«Убил!» — ошпарила мысль.

Полетел в сторону стул, подкосились ноги — Северус не заметил, как упал рядом на колени.

— Нет… — выдохнул он, дрожащими руками пытаясь нащупать пульс на тонкой мальчишеской шее. Пульса не было. — Нет-нет-нет! Фините! Фините!

Искра контрзаклятья послушно соскочила с пальцев и растворилась в безвольном теле. Вадим не отреагировал. Не моргнул, не вздохнул, не застонал. Он продолжил молча лежать, глядя в небо широко распахнутыми безжизненными глазами, неподвижный и тихий. Словно…

Северус зажмурился и до крови прокусил себе руку.

«— Странный народ — волшебники! Они могут вырастить тридцать костей за одну ночь вместе с лимфатическими сосудами и костным мозгом, но на элементарное искусственное дыхание их почему-то не хватает! — Волхов ходит из угла в угол. Он раздражен — руки дергают факультетский галстук, гневно раздуваются ноздри. Северус слышит сопение даже на другом конце кабинета. — Нет, вы представляете, Отдел Тайн проверял меня на некромагию! А я всего-то откачал утопленника!

— Считается, что смерть необратима, — замечает он, не отрывая взгляда от эссе. — Что волшебники уходят сразу.

Волхов останавливается у его стола, упирается руками в стол и, глядя в лицо, жестко чеканит:

— И у волшебников, и у маглов две смерти: клиническая и биологическая. Между ними пять минут. Понимаете, профессор? Когда все опускают руки, волшебник находится в этом мире еще пять гребаных минут! Это бездна времени!»

С того момента, когда в Вадима угодило проклятье, не прошло и минуты. У него была еще бездна времени. Взорвать себе голову Северусу будет можно лишь тогда, когда время кончится…

— На этом месте ты должен сделать мне искусственное дыхание, — Вадим расслабленно потянулся и закинул руки за голову. В лукавых глазах плясали черти. — Но я пощажу твою нервную систему.

От облегчения Северусу повело голову и остро захотелось зарядить в лоб, прямо промеж этих бесстыжих глаз.

— Кстати, с тебя триста грамм зеленого бисера и моток лески, — флегматично продолжал Волхов, не обращая внимания на состояние своего собеседника. — И мазь от ожогов. Ты мне спалил четыре оберега.

Он вытянул руки. Рукава ветровки соскользнули вниз. Под множеством браслетов и фенечек отчетливо виднелись тонкие красные полосы ожогов.

Если бы не обереги… Северус сглотнул, снова ощутив, как в живот проваливается ледяной ком.

— Бисер, леска и мазь? Это все? — голос вышел на редкость сиплым.

— М-м-м… Ладно, уговорил, я потом еще что-нибудь придумаю, — Вадим говорил так спокойно, как будто это не его сейчас чуть не убил собственный побратим. — Боги, Северус, перестань смотреть на меня таким взглядом — он тебе совсем не идет! И встань, наконец. Мы, вообще-то, в гостях.

Северус послушно встал, внезапно осознав, что у него чертовски болит колено, а он совершенно не помнит, когда его ударил. Взгляд нашел на земле перевернутый стул. Споткнулся через него? Впрочем, Северусу было это совсем неважно.

Вадим с готовностью схватился за протянутую руку, легко поднялся и обезоруживающе улыбнулся. И от этой открытой улыбки внутри всё сжалось до боли. Он не злился, совсем не злился и не обижался, такой открытый, солнечный и совершенно беспомощный от своей любви.

— Прости. Я… непозволительно сорвался, — выдавил Северус, осторожно сжимая узкие ладони. Хотелось сдвинуть рукава ветровки, снять браслеты с израненных рук и замазать ожоги целебной мазью.

Вадим пожал плечами, философски протянул:

— Бывает, — и, подавшись ближе, заглянул в глаза. — Убиваться по поводу несостоявшегося убийства глупо, помнишь?

— Помню, — подчинившись желанию, Северус осторожно обнажил запястья. На широких красных полосах стремительно вздувались волдыри. Исцеляющие заклинания могли всё только испортить, поэтому ожоги Вадима были сначала облиты холодной водой, а затем обработаны заживляющим магловским кремом, который нашелся в сумке.

Когда из кустов высыпала хохочущая толпа подростков во главе с Максвеллом Стюартом, Северус уже взял себя в руки, вернул на голову кепку с клювом дронта, даже организовал летающие тарелки и конопляно-грибной уголок с огромной сыроежкой, на которой в томной позе развалился Вадим в обнимку с кальяном. При ближайшем рассмотрении подростками оказались Малфой, Паркинсон, Гринграсс, Нотт, Кребб, Гойл, Пьюси и прочие отпрыски Пожирателей. Среди них оказался и Регулус, вид у которого был весьма замороченный. Увидев среди грибов и конопли истинного целителя, а за столом посреди летающих чашек собственного декана в дурацкой кепке, компания замерла и вытаращила глаза, точь-в-точь как стайка испуганных сурикатов.

Северус спрятал усмешку в чашке чая.

— Вы сделали парящие тарелки? Здорово! — Стюарт был сама непосредственность.

— Волхов, ты? — задушено пискнул Малфой.

Волхов театрально помахал над собой опахалом из конопли, выпустил длинную струю дыма и глубокомысленно изрек:

— Есть ли крылья или нет, я — это всегда я.

— Ты не будешь собой, если тебя съест Додо, — возразил Макс с очаровательной улыбкой. — Тебя вообще не будет.

Вадим глубоко затянулся и бросил на Северуса задумчивый взгляд. Тот напрягся. Что еще за странные намеки? Да еще и от ребенка, который… Которого охраняет Барти Крауч… В доме которого собираются беглые Пожиратели…

Северус посмотрел на ангельскую улыбку Стюарта, и отмахнуться от смутных подозрений почему-то не получилось.