Сергей Чернышев - Техноэкономика. Кому и зачем нужен блокчейн

На днях Ларс Соренсен, президент Novo Nordisk, впервые дал интервью российским СМИ.

– Сейчас многие фармпроизводители утверждают, что создание производства в России – это обязательное условие, в противном случае компания просто не сможет работать на нашем рынке.

– Местные производители, безусловно, пользуются преференциями. Но, как я понял из разговора с г-ном Христенко, политика госзакупок сейчас пересматривается. Государство готово обеспечить равные возможности импортерам и компаниям, имеющим локальное производство, но взамен просит их участия в разработках новых препаратов. В планах российского правительства – создание инновационной фармотрасли. Без участия иностранных партнеров это невозможно.

Индийские разработчики, например, до сих пор занимаются только копированием старых препаратов. Аналогичная ситуация в Китае – мы производим там препараты, которые изобретены и разработаны в Дании. Ученые этих стран пока не могут предложить новые продукты, хотя о строительстве инновационной фармотрасли их правительства объявили раньше российского .

– Сколько вы инвестируете в новые разработки?

– Ежегодно около 15–16 % от прибыли. В прошлом году вложили чуть больше $1,5 млрд.

– Есть мнение, что крупным компаниям вроде Pfizer выгоднее покупать разработки, а не проводить их самим. Согласны вы с этим мнением?

– Крупные фармкорпорации действительно все чаще покупают разработки у научных институтов или небольших компаний, работающих в сфере биотехнологий. Они доводят их у себя до финальной стадии и выводят на рынок уже готовый препарат. Большая часть нашей продукции создается своими силами, но не стану отрицать: иногда мы тоже покупаем новые разработки. В основном сотрудничаем с биотехнологическими компаниями из Великобритании, США, Австралии и Европы.

– В России приходилось покупать разработки?

– Нет, но мы пытались купить проекты в Индии. Неудачно. У нас было три совместных проекта с местными учеными. Все они оказались неудачными из-за повышенной токсичности созданных препаратов .

Ведомости, 23.06.2010

Сказанное выше, трактуемое с максимально возможным оптимизмом, позволяет заключить: все три необходимых условия для России выполнимы. Но достаточны ли?

Глобальная товарно-сырьевая экономика означает поток продаж. Глобальная инновационная – поток проектов. Сегодня и в обозримом будущем, действуя в пресловутом режиме «ручного управления», мы в состоянии осилить за год пяток – хорошо, пусть десяток офсетных сделок типа Рош-ХимРар. Это не просто ничего, а хуже чем ничего. Такое (да и вдесятеро большее) количество не создаёт никакого нового качества.

В Сколкове, нещадно хвалимом и незаслуженно ругаемом задолго до рождения, наверняка будет понаделано множество диковин и понаворочено инноваций. Но есть одна совершенно объективная вещь, наличие либо отсутствие которой там, собственно, и решит – быть или не быть?

В Сколкове должна быть отстроена зона, – почти по Стругацким, – противоречивого и опасного взаимодействия между национальным государством с его инновационным сырьём (в лице ещё не сбежавших «левшей» с их венчурными артелями) и глобальными корпорациями с их R&D-сталкерами, падкими до чужих мозгов и секретов.

Самое подходящее слово, чтобы намекнуть на функционал этой зоны – биржа . Но мы должны торговать нашими инновационными продуктами, исследователями, лабораториями, открытиями не так, чтобы их скупили на корню и увезли, как пеньку, лыко или ворвань. Нужно торговать так, чтобы в результате созданных альянсов исследователи и лаборатории остались на месте, а главное – чтобы у нас появилась доля в новой собственности, которая будет создана с использованием наших инноваций.

Это аналог фондовой, а не товарной биржи. Здесь продаются, покупаются, обмениваются доли в собственности на активы, в том числе интеллектуальные, а не партии товаров и услуг.

В Сколкове должны быть представлены и сопоставлены, с одной стороны, представительства R&D-структур глобальных корпораций, а с другой – нацеленные на них пучки отобранных и подготовленных российских стартапов (по образцу проекта Ульви Касимова www.startupindex.ru).

Незаменимую роль здесь предстоит сыграть новой интеллектуальной «диаспоре» последних двух десятилетий. Беглецы из развалин советской науки, в которых обе стороны (порой обоснованно) будут усматривать двойных и тройных агентов, шкурно и кровно заинтересованы в успехе биржи инноваций, в капитализации своей роли посредников на ней.

Но главное даже не в этом. Иннобиржа – будь то в Сколкове, Беловодье или деревне Гадюкино – должна строиться как единичный, но вовсе не уникальный экземпляр вполне определённого институционального типа. Как уже сказано, сделки между сторонами нужно сделать массовыми, рутинизировать, поставить на поток. Уже в силу этого их необходимо обеспечить соответствующими институтами, инструментами и стандартами, вплоть до детальных, автоматизируемых регламентов взаимодействия заинтересованных сторон на каждом из этапов. Такое Сколково – соединение конструкторского бюро, ракетного завода и космодрома в одном флаконе. И здесь нет места для изобретательской блажи и административного «волюнтаризма»: Королёв и Курчатов ведь не выдумали ни цепной реакции, ни формулы ракетной тяги. Функционально-обусловленное устройство Сколкова – как бы оно ни именовалось, где и кем ни создавалось – объективно предзадано. Тем не менее, именно ему суждено стать главным российским изобретением нового века.

Великая задача конкретного воплощения этой объективности нам и предстоит. А покуда нужна предварительная работа страны и государства по трём сходящимся направлениям:

систематическое налаживание сотрудничества с транснациональными корпорациями по модели открытых инновационных сетей;

конкурсный отбор и подготовка отечественных инновационных проектов и венчурных фирм к интеграции в глобальные сети;

работа по модернизации крупных отечественных корпораций с целью придания им глобальных качеств.

Новый корпоративный университет

1 ноября 2010 г. [46]

Двенадцать лет назад мы с коллегами предприняли попытку создать учебное заведение нового типа – ЦКП (Центр корпоративного предпринимательства). На взлёте проект за пятилетку породил общероссийскую программу «Тысяча предпринимательских кадров», а потом постепенно увяз и утонул в рутине. Уцелел только ЦКП-Владивосток, на днях отметивший десятилетие. Тогда так и не удалось объяснить ни себе, ни другим, кого именно мы готовили в ЦКП, чему и зачем учили. Метафора «предпринимательства» казалась чересчур широкой, неконкретной, а кое-кому – и сомнительной.