Сергей Чернышев - Техноэкономика. Кому и зачем нужен блокчейн

Конец века ознаменован появлением лавины всё более сложных типов онлайновых финансовых операций. Тот факт, что они совершаются с помощью электронных гаджетов и при посредстве IT-программ, не должен затемнять сути дела. Речь идёт о появлении простейших, одноклеточных машин третьего типа: искусственных устройств для извлечения, преобразования, хранения и передачи стоимости . Для совокупного обозначения разнообразных способов деятельности, включающих использование подобных машин, можно по аналогии употребить термин «стоимостные (финансовые) технологии».

Опять-таки, машины третьего типа (стоимостные) существуют не сами по себе, а как теперь уже трёхэтажная структура, включающая качественно новую надстройку над информационными машинами. Для обозначения третьего этажа применительно к стоимостным машинам, продолжая смысловой ряд hard и soft, будем употреблять рабочий термин intangible.

Строго говоря – как и в случае с частным автомобилем – машиной является не сам гаджет-терминал. Финансовая социальная машина включает, в частности, процессинговые центры, функционирующие в составе платёжных систем и т. д.

Очевидно, машины (и технологии) третьего типа являются наиболее общим, «полным» типом машин (и технологий). Когда используются машины первого и второго типа («неполные»), это означает, что недостающие, не технологизированные виды деятельности (применительно к информации и стоимости), конечно же, и там имеют место, но осуществляются вручную. Причём руки – как выяснится ниже – в данном контексте подразумеваются пресловутые «невидимые»: отчуждённые силы политики и рынка.

Каждый из технологических этажей отвечает своему уровню институтов хозяйственной деятельности, а именно – уровням производства (hard), распределения (soft) и обмена (intangible). И каждый вносит свой вклад в уровень её производительности . Энергетические технологии определяют уровень совокупной мощности социального организма. Информационные технологии ответственны за социальную эффективность . Стоимостные технологии соответствуют общественной капитализации . Таким образом, интегральная производительность определяется произведением трёх институциональных сомножителей:

(Мощность) Ч (Эффективность) Ч ( Капитализация)

Эволюция роста

Технология – массовая коллективная деятельность, где часть функций осуществляют машины – вызывает к жизни жёсткие стандарты не только их устройства, но и обращения с ними, а также подготовки кадров на основе этих стандартов. Машина имеет целый ряд полезных недостатков. Она подвержена коррозии, но не коррупции. Она безоткатна. Её не уговоришь нарушить инструкции. Машина не пьёт, не халтурит, не участвует в перекурах.

Машинное, автоматизированное ядро технологии, в котором «отвердевает» частица знаний, генерирует вокруг зону регламентированной определённости, способную разрастаться как кристалл. Так, начавшись, технологизация порождает цепную реакцию специализации, «онаучивания», автоматизации в смежных сферах общества, вытеснения оттуда отчуждённого труда.

Новые волны технологий, генерирующие циклический рост в мирохозяйственной системе, распространяются не только вглубь , но и вширь , захватывая, преобразуя и передавая машинам новые функции и целые сферы социальной деятельности, ранее не затронутые технологизацией.

Межвоенный и послевоенный рост в XX столетии опирался на массовое распространение уже не производственных , а качественно новых, управленческих технологий. На их фундаменте теперь начинается мощное развитие экономических технологий , перенимающих роль основного фактора роста на рубеже третьего тысячелетия.

Именование роста

Элементарными, эволюционно простейшими предтечами новой волны являются методологии типа Impact Investing. Но функционально подобные подходы, различающиеся скорее спонсорами, как грибы прорастают под брендами Positive Investing, Social Investing, Responsible Investing, Sustainable Investing и т. п. Общее, что их объединяет – отглагольное существительное «Investing», схватывающее существо дела, в то время как эпитеты отражают разнокачественные частности. Поэтому ниже будет использоваться собирательный термин « Преобразующее инвестирование ». [62]

Этот знаковый социальный феномен, давно ставший всемирным, по-прежнему остаётся в зоне слепого пятна обитателей домена .рфи окрестностей. Мои многолетние попытки привлечь к нему внимание русскоязычных читателей пока безрезультатны.

Не достучался до них и Всемирный экономический форум. Тема преобразующего инвестирования неизменно занимала знаковое место в повестках встреч в Давосе, начиная с 2012 года. Но делегация РФ посещает их, судя по всему, исключительно с целью, сев в кружок, посудачить о домашних делах.

Не суждено было стать истинным просветителем евразийских тундр и британскому премьеру Кэмерону. С его подачи в 2013 сформирована рабочая группа G8 по проблематике преобразующего инвестирования. Легко догадаться, какая из стран-участниц прогуляла этот урок. Через год председательство в «Большой восьмёрке» должно было перейти к России. Однако такой пункт её повестки дня как Impact Investing для тугого русского уха продолжал оставаться непереводимой игрой слов. Казённая мысль проспала технологический сдвиг, по значимости сопоставимый с ракетно-ядерной гонкой, – и как следствие ожидался большой международный конфуз. Не было бы счастья, да сокращение восьмёрки помогло.

Однако жизнь берёт своё, и в привластном сегменте научно-экспертного сообщества вот-вот аврально откроются вакансии импактоведов. Грядёт отчаянная давка – святу месту пусту не бывать. Китайцы на сей счёт выражаются циничнее: в святом месте немало нечисти.

Мифология роста

А покуда пустоту, оставленную рациональным знанием, заполняет мифология.

Среди российских бизнесменов (имеющих в большинстве естественнонаучное образование) много лет бытует странное поверье по поводу предмета и характера предпринимательской деятельности. Считается, будто ремесло классических инженеров, имеющих дело с материально-энергетическими машинами, поддаётся строго научному описанию и точной регламентации. С некоторой натяжкой эта добродетель теперь переносится также на носителей и создателей информационных технологий. Предпринимателям же в ней категорически отказано. Их деятельность якобы имеет непредсказуемый, немоделируемый характер азартной игры; успех в ней определяется интуицией, креативностью, опытом, и в конечном счёте – удачей. И получается, предпринимательство в принципе несводимо к набору компетенций, которые можно изучить, описать и приобрести на регулярной основе.