Сергей Чернышев - Техноэкономика. Кому и зачем нужен блокчейн

В сегодняшней российской экономике по большому счёту нечему расти.

Технологическое перевооружение лидеров глобальной экономики идёт полным ходом. Неучастие России в этом процессе влечёт угрозу потери суверенитета. Причём, угрозу принципиально нового типа – не только и не столько военно-политического.

Преобразующее инвестирование – вызов России

Всякая новая технология, сама по себе не являясь ни благом, ни злом, создаёт для общества новые возможности – и одновременно несёт потенциальные угрозы. Тем более это справедливо в отношении качественно нового класса технологий. Расширение фронта преобразующего инвестирования – независимо от намерений его различных участников – неизбежно ведёт к глобальному переделу экономической мощи и ресурсов. [65]

Классические иностранные инвестиции в ресурсы и производственные фонды стран догоняющего развития были для инвесторов палкой о двух концах: укрепляя потенциал получателей, они постепенно ослабляли зависимость от внешних источников; повышая капитализацию объектов инвестирования – генерировали конфликты между участниками по поводу распределения добавленной стоимости.

Технологии типа Impact Investing позволяют их носителям обойти указанные осложнения путём массированных инвестиций в проекты модернизации социальной инфраструктуры (образовательные, медицинские, природоохранные и т. п.) третьих стран, предоставляемых под их государственные гарантии. Но тем самым создаётся угроза для обществ российского типа: обладающих значительной долей экономически несамостоятельного населения, которое привержено западной модели потребления при несопоставимо меньшем подушевом доходе.

Не случайно – опережая волну преобразующего инвестирования – на Россию уже накатывает эпидемическая мода на «социальное предпринимательство». Речь чаще всего идёт о некоммерческих проектах, нацеленных на достижение социально-значимых целей, для которых технология монетизации пока не разработана. Поэтому они претендуют на бюджетную поддержку, гранты или средства благотворителей. В такой ситуации государство оказывается между двух огней. С одной стороны – экономически пассивное большинство населения под влиянием рекламы образа жизни постоянно требует от власти повышения уровня социальных расходов, а удовлетворение этих требований, обеспечивающее социальную стабильность, ограничено планкой хозяйственного роста. С другой – креативное сословие всё чаще облекает требования бюджетного электората в наглядную оболочку конкретных социальных предприятий и проектов. Средств в казне для их поддержки нет – но тут с международных рынков движется волна преобразующего инвестирования, агенты которого готовы предоставить «социальным предпринимателям» практически любые средства на длительный период по сравнительно низкой ставке. Правда, инвесторы хотят получить государственные гарантии, которые вроде бы не выглядят слишком обременительными. Особенно с учётом того, что сроки расчёта заведомо превышают средний жизненный цикл федеральных и региональных органов власти.

Фактически же это означает иностранное кредитование социального бюджета государств под залог их социальной инфраструктуры. Понятно, что (независимо от степени осознанности действий участников) эта практика закладывает под национальные суверенитеты фугас замедленного действия. В неё вмонтирован механизм конфликтного перетока собственности на инфраструктуру воспроизводства человеческого капитала к внешним инвестиционным центрам. Государства, принимающие такого рода инвестиции, пока не в состоянии конвертировать их в добавленную стоимость; при этом по обязательствам рано или поздно придётся платить. Кризисы неплатежей будут конвертироваться в социальные кризисы. Новые власти, произведённые на свет квазиреволюциями майданного типа и остро нуждающиеся в новых «инвестициях в стабильность», обречены расплачиваться по старым заложенной инфраструктурой.

Что касается эмитентов – сами инвестиционные инструменты, которые поначалу они могут просто «печатать», будут приобретать обеспечение и расти в объёме как раз через капитализацию гарантий государств-заёмщиков. А стимулятором и катализатором растущего спроса на такого рода социальные инвестиции служит заразительная модель образа жизни и потребления, производимая там же, где эмиссия денежных знаков.

Перед нами – одна из стратегических угроз принципиально нового типа. Её невозможно предотвратить политическими, пропагандистскими и прочими традиционными средствами. Неважно, существуют или нет планы заговорщиков и контрпланы их разоблачения – здесь все ведут себя сообразно матрице своих естественных интересов и технологии их реализации. Но в результате формируется международный «рейдерский» механизм, представляющий глобальный аналог известной «теоремы Коуза». Перепад в уровнях национальной производительности объективно ведёт к ускоренному перетоку собственности на национальные ресурсы к субъектам и центрам, использующим технологии третьей волны. А параллельно страну покидает наиболее современная и самостоятельная часть её граждан.

Россия первой столкнётся с этой угрозой в ряду стран догоняющего развития. Высокий уровень социальных запросов населения, сформированный предыдущим историческим развитием, сыграет здесь злую шутку.

Преобразующее инвестирование – ресурс России

Единственный способ предотвратить и опровергнуть эту угрозу – скорейшее включение страны в новый этап технологической гонки. Цель – достижение лидерских позиций. Технологическое лидерство позволяет, как известно, достичь паритета с соперниками, экономически более сильными. Чтобы догонять лидеров на уровне основного хозяйственного уклада, нужно опережать их в скорости и эффективности преобразования стареющей национальной экономики технологиями новой волны. Кроме того, мы быстрее можем созидать, поскольку нам меньше предстоит разрушать и реконструировать – известное преимущество догоняющего игрока.

Позитивный, производительный потенциал технологии преобразующего инвестирования, который ещё только начинает проявляться, заключён в парадигме «конвертации ценностей» (Blended Value). Это технологии, предназначенные для сознательной капитализации проектов, направленных на достижение общественно-значимых целей (обладающих социальной ценностью). Технологии, подразумевающие конструирование проектных отношений между инвесторами, различными благополучателями (коммерческими, корпоративными, государственными, общественными) и собственниками вовлекаемых в процесс ресурсов, фондов и активов. Конструирование таких отношений, которые обеспечивают поэтапную конвертацию ценности (value) в стоимость (cost). Наконец, это технологии, призванные обеспечить массовое формирование преобразующих инвест-проектов, их мощный конвейер, притягивающий инвестиционный мейнстрим.