Сергей Чернышев - Техноэкономика. Кому и зачем нужен блокчейн

Речь пойдёт и о некоторой конспирологической подоплеке ряда событий, о которых вообще не ведал в 2008 году, когда они произошли, не говоря уже о том, чтобы усмотреть между ними какую-то связь. Я эти события назову, и мы постараемся с каждым из них разобраться. Каждое буду описывать сначала на нормальном человеческом языке, как наблюдаемый извне факт, о котором можно прочитать в интернете. А потом уже, когда и если понадобится их соотнести, реконструируя смысл и обстоятельства появления блокчейна – придется вам вместе со мной предпринять некий понятийный экскурс вглубь.

Паровая телега современности

Телега Кюньо появилась на свет в 1769 году. Сам создатель Николя Кюньо называл его «Огненная телега», но в этом не было ничего смешного, «телега» звучала примерно как сейчас «автомобиль», без архаики в подтексте. Самодвижущийся экипаж Мэрдока, сконструированный на 15 лет позже, именовался «паровой каретой», опять же без ретро-стёба.

Конечно, инженеров сразу тянет вникать в технические детали. Например, даже моей скудной эрудиции хватает, чтобы понять, что в этой машине знаменитого регулятора Уатта ещё не было. В телеге Кюньо не видно и топливного бака: впереди нее (а она мчалась с безумной скоростью три с половиной км/час) шел кочегар с вязанкой дров. Да, она не была рассчитана на гонки – вообще говоря, это тягач, предназначенный для транспортировки орудий на позицию, он сам по себе весил тонны три, и еще пять мог тащить. Как видите, котел расположен в том месте, где прежде находилась кобыла, хотя изобретатель был продвинутый, хомут и оглобли он дерзновенно демонтировал.

Испытания – если хроники, конечно, не врут – происходили в центре Парижа, выяснилось, что управлять агрегатом можно с трудом, он врезался в стену арсенала и её проломил. Тем не менее, машина двигалась! Окрылённый изобретатель приступил было к усовершенствованиям – но тут приспели политические передряги, и его вкупе с опальным спонсором замели, а первая ласточка автомобилизации угодила в музей.

Зададимся вопросом: какое отношение устройство этого агрегата имеет к современному автомобильному движению? Ответ двоякий: одновременно и прямое, и никакого. То есть у телеги Кюньо не было ни электронного зажигания, ни подвески Макферсона, ни автоматической коробки передач – и далее по списку, поэтому понять, как устроен современный автомобиль, она ничуть не помогает. Но для думающих людей в те годы само её появление означало: в принципе не за горами времена, когда средняя скорость передвижения людей и грузов вырастет на порядок, а масса передвигаемого груза – на три порядка. И тут не просто новая технология перемещения пассажиров и грузов – за этим угадываются контуры новой эпохи.

Мой намек прозрачен: современное устройство блокчейна (даже в продвинутой версии Ethereum) в качестве первенца технологии распределённых реестров уже в скором будущем будет смотреться примерно так же архаично, а милые диковины типа «майнинга» – вызывать в лучшем случае улыбку. Важнее понять совершенно иное: что за невиданный класс технологий предвещает и обещает нам появление неказистого первенца?

Тем не менее, честь и слава Николя Кюньо, Мэрдоку, Уатту и последующим изобретателям самобеглых колясок. Благодаря им часть сегодняшней аудитории смогла стремительно домчаться на авто до переезда у Новодачной, и в пробке у шлагбаума вволю насладиться созерцанием пролетающих электричек – столь же мало, кстати, напоминающих паровоз Черепановых.

Но и это всё уже уходящая натура.

Падение слонов

Теперь к обещанной конспирологии. Едва ли у большинства присутствующих что-то в жизни так уж сильно связано с 15 сентября 2008 года. Напомню: «там» шел второй год мирового финансового кризиса. Эксперты сравнивали его с великой депрессией начала 1930-х и на разные лады сулили нечто худшее. Взаправду худшало, но медленно. И вдруг в сентябре 2008 года разом рухнула вся система крупнейших инвестиционных банков США. 15 сентября о своем банкротстве объявил Lehman Brothers, в тот же день крах постиг Merrill Lynch.

Как бы объяснить нормальному студенту физтеха немыслимый смысл фразы «Merrill Lynch разорился»? Представьте себе, что вы ревностный католик, и вот вам говорят: собор Святого Петра только что продали с торгов, в нем теперь размещаются склады гипермаркета Ашан. Думаю, это не передает и доли трагизма, который содержится в утверждении, что Merrill Lynch разорился. Это могучий инвестиционный банк со столетней историей, с триллионными активами, один из великой четверки. Вслед за Merrill Lynch и Lehman Brothers жертвами кризиса стали Goldman Sachs и Morgan Stanley. Эти двое сохранились как бренды, но потеряли статус инвестиционных банков, подсели на иглу поддержки Федеральной резервной системы.

В одном из вариантов древнеиндийской мифологии Земля держится на четырёх слонах. И вот, представьте, одномоментно два из них околели, а оставшиеся два завалились набок. Именно такая космическая катастрофа, физтехами не замеченная, разразилась в сентябре 2008 года… О деталях ничего говорить не буду, я и сам в этом мало что понимаю.

Вместо этого поговорим о трех знаковых событиях, с виду никак не связанных, которые с разлетом в два месяца угодили практически в яблочко этой кризисной даты.

Блага без благотворительности

В ноябре 2008 года Rockefeller Foundation запустил исследовательский проект «Harnessing (от слова «запрягать») the Power of Impact Investing initiative». Словосочетание « Impact Investing» пошло гулять по медийным просторам. Сейчас оно уступило по упоминаемости сладкой парочке биткойн-блокчейн, а до этого устойчиво лидировало несколько лет в западном дискурсе. Руководство Rockefeller Foundation на гребне кризисной волны срочно отозвало из отпусков нескольких интеллектуалов из числа тех, что ежегодно заседают на корпоративной вилле фонда в Белладжио, за казённый счёт внося вклад в развитие мировой философской, социологической и иной мысли. «Что-то вы там интересное напридумывали в прошлый раз… Какой-то хитрый Investing ? И что ещё за Blended Value? Короче, денег с собой нет, ну вот нате вам 38 миллионов долларов, завалявшиеся в кармане, и оформите это всё документально, только срочно».

И пошло-поехало. С этого момента начинается бурное развитие событий. Темная лошадка, будучи впряжена в буксующий инвестиционный воз, явила невиданную прыть. Самые оптимистичные рубежи роста новой сферы инвестирования, намеченные на десятилетие, удалось кратно превзойти за первую же пятилетку. По оценке Morgan Stanley, к 2013 году каждый девятый, а в 2014 году уже каждый шестой доллар в мире был инвестирован в парадигме «преобразующего инвестирования» (Impact Investing, Social Investing, Sustainable Investing, Responsible Investing – всё это фактически разные рабочие названия методологии, где под ударением стоит слово Investing). В том же 2014-м средняя доходность новых инвестпроектов преодолела планку традиционно понимаемого «бизнеса». Так что производство благ налицо, но благотворительность здесь не ночевала. Сегодня Impact Investing – мировой инвестиционный мейнстрим. Наши тундры остаются, похоже, последним в мире оазисом неведения на сей счёт. Случайно прослышав про эти чудеса от космополитизированного приятеля, я опрометчиво взялся за редактирование перевода книг и [80] Багг-Левина и Эмерсона – о чём впоследствии не раз пожалел.