Владимир Пекальчук - Спуская псов войны [галимая калибрятина]

изготовили прототип рельсотрона, который на данный момент мощнее аналогичных систем всех

земных рельсотронов. Скорость снаряда, изготовленного из пластмассы, по размерам сравнимого

с бутылочной пробкой, достигала почти десяти километров в секунду и пробивала три слоя

дюралюминия толщиной четыре сантиметра.

– Ох ни фига ж себе! Постой… разве снаряд не должен быть токопроводимым?

– При использовании в рельсотронных пушках непроводящих снарядов болванка помещается

между рельсами, сзади снаряда тем или иным способом между рельсами зажигается дуговой

разряд, и тело начинает ускоряться вдоль рельсов. Механизм ускорения в этом случае

отличается: сила Лоренца прижимает разряд к задней части тела, которая, интенсивно

испаряясь, образует реактивную струю, под действием которой и происходит основное ускорение

тела.

Одним словом, теоретически рельсотроны способны стрелять на дистанции до четырехсот

километров. В космосе дистанции значительно увеличиваются. Во время Большой Войны

существовали сверхпушки, стрелявшие болванками размером с двухэтажный автобус и весом

порядка сотен тонн.

– Екарный бабай… Это ж какие разрушения она способна причинить?

– Я даже покажу тебе такую пушку, когда полетим наниматься. Как она стреляет – никто не

знает, и пускай смилуются над нами боги, Великие Инженеры или кто «там» главный, чтобы

никто никогда и не узнал.

– Умереть не встать… Слушай, Касс, а рельсотрончиков поменьше, ну размером с автомат,

нету?

– Есть… Мы изготовили партию в две тысячи восемьсот периодов назад – просто чтобы всем

доказать, что мы можем изготовить персональный рельсотрон, способный поражать очень хорошо

защищенную бронетехнику. Для понтов и авторитета, так сказать. Реально они не применяются –

потому как в силу запредельной дороговизны вооружить ими армию невозможно. Сразу сдаться и

то дешевле будет.

– Вот из чего бы пострелять… – мечтательно протянул Леонид.

– Я стрелял, – неожиданно резко и как-то мрачно отрезал Касс, – ничего особенного.

Резкое ухудшение настроения, господин .

– Я что-то не то сказал? – осторожно поинтересовался наемник.

– Нет, это я не то сказал. Мы на месте.

В этот миг корабль несильно вздрогнул, коснувшись поверхности посадочной площадки.

Хара-Секундус встретила гостей легкой поземкой, переносящей с места на место мелкую

пыль. Унылый коричневый пейзаж: грунт цвета грязи, вдалеке – горы цвета грязи, прямо перед

посадочной площадкой – полусферические купола, покрытые пылью цвета грязи. Тусклая темно-

красная звезда размером с Луну или чуть больше у горизонта, черное, усыпанное звездами небо

над головой, тусклые светильники на столбах вокруг посадочной площадки и между зданиями.

– Не холодно, – заметил Леонид, – хотя при такой маленькой холодной звезде тут похолодней

должно было бы быть…

– Цвет планеты видел с орбиты? Она темная, отличное поглощение света. Воды, которая

могла бы замерзнуть и стать белым льдом, тут нет. Белого облачного покрова тоже нет. И

горячее ядро.

Леонид оглянулся назад, чтобы осмотреть корабль Касса, и обнаружил, что кораблей вокруг

колонии добрых два десятка. Каждый стоял на собственной площадке, всего же посадочное поле

простиралось влево и вправо на несколько километров. Сами звездолеты выглядели более-менее

сходно в общих чертах, но вот мелкие детали, размеры, дизайн различались очень заметно. На

ум само пришло сравнение с автомобилями: гоночный болид и карьерный грузовик тоже отчасти

похожи, сразу видно, что и то, и то – машины. Но до чего же разные!

Корабль Касса сильнее всего напоминал семидесятипятиметровый двуспальный гроб:

длинный, приплюснутый сверху, с чуть разнесенными в стороны маршевыми двигателями и

незначительным утолщением сверху и снизу в центральной части. Видимо, центр корабля

занимает силовая установка, тоннельный привод или еще что-то. Несколько башен,

напоминающих орудийные, но без пушек, выпущенные посадочные опоры, немного скошенный в

угоду аэродинамике нос без стекол кабины – одним словом, детище конструктора, не

заморачивающегося вопросами эстетики или передового дизайна.

Уже отходя от звездолета, наемник обратил внимание на то, что из всех звездолетов, больших

и маленьких, впечатляющих и не очень, явно военных и без признаков вооружения, именно

корабль Касса стоит ближе всего к полусферам колонии, аккурат по центру напротив входа.

– Гравитация тут другая, – сказал наемник, идя по дорожке к куполу. – Словно я немного

отяжелел. Но все равно легче, чем на Земле.

– Сто двенадцать процентов от стандартного уровня – для большинства врасу некомфортно и

даже вредно. У меня на корабле сто три процента от стандарта – как на моей родной планете. А у

Земли гравитация – сто двадцать четыре процента. Так что земляне могут считаться одними из

сильнейших врасу. Учитывая твою большую даже по земным меркам силу, тебе смогут

противостоять в поднятии штанги разве что криффы. Но у них и вес под четверть тонны.

– Что есть стандарт?

– Среднеарифметический уровень гравитации, комфортный для большинства и создающий

минимальный дискомфорт остальным.

– А почему мы сразу оказались у планеты, а не у звезды?

– Навигационная спутниковая система вокруг планеты. Такую же хотели развернуть вокруг

Земли – больно выгодное положение Солнечной системы. Но потом передумали. Вы достигли того

уровня, на котором, при определенных обстоятельствах, могли бы эту систему засечь.

– Тут вообще жизнь есть хоть какая-то?

– Была. До Войны.

Подойдя к ближайшему зданию, Касс прикоснулся к возникшей прямо перед ним

голографической панели, и дверь секунду спустя отошла в сторону. Они оказались в шлюзе.

Не смотрите на лампы, которые сейчас включатся, а лучше закройте глаза, хозяин.

– Не смотри на лампы. Глаза закрой.

Леонид послушно выполнил инструкцию, пока их освещали странным светом.

– Все. Санитарная обработка закончена.

Внутренняя шлюзовая дверь открылась, и наемник шагнул внутрь вслед за шефом.

Строение оказалось чем-то вроде депо: несколько платформ с колесами, пара бесколесных, массивные двухметровые роботы у стены, целая гора ящиков, у которой сидел, уткнувшись в

голографическую панель наладонного прибора, затянутый в ярко-желтый комбинезон

инопланетянин, поразительно смахивающий на полутораметрового хомяка с кроличьими ушами и

парой вертикально расположенных крысиных хвостов. На вошедших сссла и землянина

двухвостый не отреагировал.