Олег Якубов - Привет эпохе

Ответственным секретарем работал у нас Серафим Васильевич Мельников, этакий газетный зубр. Начинал он еще в конце тридцатых, всю войну прошел военным корреспондентом, после ранения оказался в местном госпитале, да так в Ташкенте и остался. По традиции, ответственного секретаря официально величали начальником штаба, мы же называли его, и в глаза и за глаза, попросту «дед». Дед был немногословен, верстая и переверстывая газетные полосы, чуть ли не сутками не выходил из своего кабинета, изводя за день по нескольку пачек «Казбека» – другого курева не признавал. Превыше всего Серафим Васильевич ценил в газете репортаж и оперативную информацию. Когда на наших страницах появился «Город знакомых лиц», дед заявил мне ворчливо:

– Ты долго еще с этим бабьем в письмах ошиваться будешь? Пора тебе в отдел информации перебираться, да ножками, ножками потопать.

– Кто ж меня в информацию возьмет?

– А сам-то хочешь?

Хочу ли? Да я мимо двери с табличкой «Отдел информации, репортажа, спорта и военно-патриотической работы «Правды Востока» без горестного вздоха не проходил. С обитателями комнаты за вожделенной дверью общаться почти не приходилось – они вечно спешили и, как положено, репортерам жили по принципу «волка ноги кормят».

Видно, дед завел со мной разговор об отделе информации не ради красного словца. Перевод состоялся уже через пару дней. Не успел я еще прижиться на новом месте, мне позвонили со студии телевидения и попросили приехать. Стройная женщина-редактор с копной медно-рыжих волос сказала, что по одной из тем рубрики «Город знакомых лиц» хочет сделать передачу, а мне предложила написать сценарий и самому стать ведущим этой передачи. В такую удачу трудно было поверить. Я знал, что кое-кто из наших мэтров пишет сценарии телевизионных передач и даже документальных фильмов, но сам об этом и мечтать не смел, таким это казалось мне невероятным.

– Сроки сжатые, – предупредила редактор Инна Гузаирова. – Всего неделя, больше ждать не могу. Успеете?

– Зачем мне неделя? Сегодня ночью напишу, завтра с утра привезу.

Она глянула на меня подозрительно: «Что-то я среди авторов нашей студии вас не помню. Вы разве сценарии уже писали? Ах, нет! Так с чего же вы взяли, что телевизионный сценарий можно за одну ночь написать?

Редактором Инна оказалась строгим, взыскательным и вкусом обладала отменным. Так что мне повезло. Нянькалась она со мной-несмышленышем в сценарном деле бережно и без раздражения. Через три недели моя первая в жизни телевизионная передача была готова к эфиру. Никаких записей не было. За несколько часов до включения так называемая трактовая репетиция в студии, и – добро пожаловать в прямой эфир. Репетиция, как признала Инна, прошла неплохо. «Только ты излишне скован, заметила она. До эфира еще два часа, постарайся расслабиться. Погуляй, отдохни где-нибудь в тенечке и приходи на эфир.

Я погулял до ближайшего бара, употребил коньячку и, расслабленный крепким напитком и сорокаградусной жарой, вернулся в студию.

– Расслабился? – спросила Гузаирова.

– Угу, – промычал я, стараясь не дышать в ее сторону.

– Да, вот еще что. Чуть не забыла тебя предупредить. Все новички грешат тем,что пытаются из студии подать своим родным или знакомым какой-нибудь знак, специально для них предназначенный. Не вздумай этого делать. Передачи оцениваются по пятибалльной системе. За такие вот

Знаки в эфире худсовет один балл сразу снимает. Ну, с Богом, – напутствовала Инна.

Передача шла, как по маслу. Я не испытывал никакого страха перед красным глазком телекамеры и, как потом сказали, вел себя вполне естественно, а для новичка, так просто отлично. Мешало мне одно. В студию муха откуда-то залетела. Эта паразитка мало того, что несносно и противно жужжала, она еще все время летала миом моего лица, раздражая меня безмерно, хотя я старался и не обращать на нее внимания.. Потом муха обнаглела вовсе и уселась мне прямо на щеку. Это было уже выше моих сил, я взмахнул рукой, пытаясь поймать нахалку, но только спугнул ее. Когда передача закончилась, первой в студии ворвалась Инна. Она поблагодарила всех участников, мило с ними попрощалась, каждого чмокнув в щечку, а на меня накинулась с упреками:

– Я ж тебя предупреждала, никаких знаков. Мы уже на чистую «пятерку» шли, и вдруг ты руками размахался…

– Да ничего я не махал, – перебил я Инну. – У вас в студии муха летала. Села мне на морду и жужжит. Что мне делать оставалось, я ее и смахнул.

История моего дурацкого теледебюта обошла всю студию, вызывая всеобщий хохот, веселье и различные творческие комментарии. С тех пор, когда я подавал заявку на сценарий очередной программы, кто-нибудь непременно да спрашивал: «Это какой Якубов? Который мух ловит?» Тем ни менее, с легкой руки Инны Гузаировы телевизионные и киносценарии пишу я и по сей день.

КОСМИЧЕСКИЕ ТАЙНЫ

Группу журналистов узбекских республиканских изданий пригласил чрезвычайный и полномочный посол Монголии в СССР. Был он деловит и потому краток:

– Сегодня в жизни наших стран произошло важное событие. Принято решение о полете на околоземную орбиту международного космического экипажа в составе летчика-космонавта СССР Владимира Джанибекова и монгольского космонавта, имя которого я пока назвать не могу. Однако в этом пакете, – и посол показал внушительных размеров засургученный конверт, – содержится полная биография нашего земляка. Как только поступит официальное сообщение о запуске космического корабля, я смогу сообщить прессе6 все данные о монгольском космонавте.

Собственно, на этом пресс-конференция завершилась. Владимир Александрович Джанибеков к тому времени уже один полет совершил и е56го биография мне, как никому иному, была известна досконально. Когда его корабль еще только совершал первый виток вокруг орбиты, краткие данные о космонавте-43 сообщили в информационной программе «Время». В том числе, было сказано, что выпускник Ташкентского суворовского училища Джанибеков занимался тяжелой атлетикой и даже являлся чемпионом Узбекистана в этом виде спорта. В течение вечера я обзвонил всех известных мне тренеров по штанге, один из них некогда работал в суворовском училище, подсказал имя ближайшего друга Джанибекова. Им оказался известный к тому времени тренер по самбо Геннадий Александрович Калеткин, которого друзья по-свойски называли старым суворовским прозвищем «кадет». Время было позднее и все же рискнул. Звоню Калеткину домой, к телефону подходит его жена.

– Достал ты со своими интервью, ни днем ни ночью от тебя покою нет, – заворчала она. – Гена час назад из Испании прилетел, только что спать лег. До утра, что ли, не можешь подождать со своими медалями.