Лидия Завадовская - Кун Киу. Нефритовая бабочка

Из последних сил он высвободился и, сомкнув мертвеющие пальцы на рукоятке пистолета, придвинул его мне. Это была та самая Беретта, из которой он когда-то учил меня стрелять.

- Убей, - прохрипел он. - Убей…

Я не сомневалась, кого именно мне следовало убить, но не могла бросить Нуккида здесь одного. Он все еще был жив и, хотя я понимала, что шансов мало, мог выжить. Нуккид был сильным, он мог бы выкарабкаться. По крайней мере, мне очень хотелось так думать.

- Все будет хорошо, Кидо, - шептала я, не замечая, что кровь из его раны заливает подол моего платья. - Потерпи, все будет хорошо.

Будь я на месте Нуккида и имей пистолет, я бы пристрелила любого, кто бы осмелился сказать мне подобную чушь. Или нет. Я плохо представляла себе, что думает человек с жадеитовой пулей в легком. Возможно, это обстоятельство изменяет отношение к банальностям. В конце концов, когда кто-то говорил что-то подобное в кино, мне это казалось нелепым и неправдоподобным, однако сейчас ничего лучше мне в голову не приходило.

Я сжимала рукоятку пистолета и, как заведенная, повторяла:

- Все будет хорошо, все будет хорошо…

Я даже не заметила, когда Нуккид перестал дышать. Я прислушивалась к звукам внизу, вздрагивая от каждого выстрела. А они становились все реже. Я была почти уверена, что стрелков осталось всего двое. Луис и кто-то еще. Кто мог выжить, кроме Пхатти? Но у Луиса не было шансов против демона. Ведь не было же? И все же он каким-то непостижимым образом продолжал стрелять.

А потом я услышала голос Алека:

- Если это стандартный Глок 17, то у тебя остался один патрон. Используй его с умом.

Ответом ему была тишина.

- Ты слышишь меня, Каро? Тебе не выйти отсюда! - голос Алека звучал как-то странно, я никогда не слышала его таким. Но, с другой стороны, я никогда не пыталась его убить.

Снова молчание.

Потом я услышала приближающиеся шаги. Кто-то подошел к лестнице, но я пока не видела, кто именно. Сжав пистолет, я взвела курок и, прицелившись, стала ждать. Я не думала о том, что может означать чудесное спасение Алека, когда все остальные были, очевидно, мертвы, я просто готовилась пристрелить любого, кто попробует ко мне приблизиться.

Он был уже совсем близко, когда раздался выстрел. По инерции тело бросило вперед, и Алек упал на лестницу в двух шагах от нас с Нуккидом. Очевидно, он поднимался по ступенькам спиной вперед, не ожидая встретить никого наверху, и потому пуля попала ему в лицо, пробив переносицу. Не успело затихнуть эхо, как рядом оказался Луис. Его рубашка и брюки были в крови, но я не заметила на нем ни одной раны. Он склонился над телом убитого шамана, все еще держа в одной руке пистолет, который, если Алек не ошибся, был полностью разряжен.

В следующую секунду - я даже не заметила, как это произошло - грохнул еще один выстрел. Луис отшатнулся, прижимая ладони к боку, где стремительно расплывалось кровавое пятно. А Алек был уже на ногах. Это было настолько невероятное зрелище - вид его, живого, с искореженным пулей лицом, - что я застыла, не в силах пошевелиться. У меня все еще был в руках пистолет, но я целилась в никуда.

Алек усмехнулся, заметив меня, и я увидела его окровавленные зубы.

- Хорошая девочка, - прохрипел он и кинулся мимо меня вверх по лестнице.

Очевидно, это был день живых мертвецов, потому что Луис двинулся следом за ним. И в этот момент я наконец очнулась.

- Стой! - крикнула я, поднимаясь на ноги и не сводя глаз с согнутой фигуры Луиса передо мной.

Сверху я слышала торопливые шаги Алека, но думать и сопоставлять факты я уже не могла. В моем зверином сознании билась одна мысль: Алек - свой, а человек, стоящий передо мной, - чужак, враг, угроза.

- Киу, не надо, - проговорил он, морщась от боли и все еще прижимая руку к простреленному боку.

- Ни с места, - приказала я.

- Киу…

Он не попытался приблизиться, только смотрел на меня, и впервые его вид, его глаза не произвели на меня никакого впечатления. Каким-то чудом ему удалось выжить в этой перестрелке, но теперь он был совершенно вымотан. Он был ранен, ему было больно и страшно - я видела это в его глазах, и в карем правом, и в сером левом. Просто человек. Самый обычный человек.

А сверху, уже едва различимые даже для лисьего слуха, доносились шаги человека необычного. Того, что выжил, получив пулю между глаз. И только теперь до меня начало доходить, что же это означает. Шаманом, убившим Эмили, был Алек. Это было невероятным, непостижимым - и несомненным. Однажды Пхатти пошутил, предложив пристрелить всех шаманов в Бангкоке, чтобы узнать, кто убийца. Луис решил пойти именно по этому пути, самому страшному, но и самому наглядному. Пуля в лоб - что может быть более весомым аргументом?

Я все еще не до конца осознавала, что только что произошло, но в моем мозгу уже рождалось новое понимание: настоящий враг был позади меня, передо мной же стоял… может, не друг, но союзник.

То, что я не выстрелю, мы поняли одновременно. Я опустила пистолет, и в тот же момент Луис сделал шаг вперед, казалось, намереваясь продолжить погоню за Алеком, но лишь еще больше согнулся от боли и, обессиленный, опустился на ступеньки. Я не сразу решилась подойти к нему, а он сидел какое-то время без движения, тяжело дыша и не отрывая рук от раны.

Наконец, он пошевелился. С видимым трудом фокусируя взгляд на предметах, он посмотрел по сторонам. Его глаза на мгновение задержались на моем залитом кровью платье.

- Ты ранена? - глухо проговорил он.

- Нет.

- Хорошо, - выдохнул он и привалился к стене, на мгновение расслабившись и прикрыв глаза.

Потом он снова заставил себя очнуться.

- Надо перевязать, - прошептал он. - Здесь, возьми, есть нож…

Поморщившись, он перенес вес тела на левую сторону, чуть выставив правую ногу вперед. Все еще не выпуская из рук пистолета, я приблизилась, и, закатав штанину, увидела ножны. Чтобы высвободить лезвие, мне пришлось использовать обе руки - замок оказался слишком тугим для меня. Отложив в сторону Беретту, я, более не колеблясь, отрезала кусок от своего подола, от той его части, на которой почти не было крови.

Луис зашипел от боли, когда я попыталась расстегнуть его рубашку, и страшно побледнел. Я боялась, что он может отключиться, и потому решила не мучить его и потуже перевязала рану прямо поверх одежды. И все равно каждое мое движение причиняло ему новые муки, дыхание его было прерывистым, а на лбу выступил пот.

Потом он затих и какое-то время совершенно не шевелился, так что я даже не знала, в сознании ли он. Я сомневалась, стоит ли звать на помощь. Где-то наверху все еще, возможно, находился Алек и полицейские. Едва ли кто-нибудь из них стал бы помогать нам.

Неуверенно я посмотрела вниз и увидела распростертые на полу тела. Словно завороженная этим зрелищем, я поднялась на ноги и стала спускаться. Чем дальше я шла, тем больше тел видела. В первой комнате находились Прасет и двое телохранителей Пхатти, на пороге второй комнаты лежала Мэй, лиса, обладательница четырех хвостов. Она тоже участвовала в перестрелке, что для лисы, в общем-то, было довольно необычно. Но, когда речь шла о спасении собственной жизни, мы были не столь щепетильны и могли взяться за оружие. И все же вид убитой Мэй поразил меня больше всего. Я никак не могла отвести глаз от ее светлых волос и совершенно детского личика. Мы не были особенно близки, и все же я питала к ней своего рода сестринские чувства.