Оглашенные

– Слушай, – говорю ему, – ты же больной человек, тебе же лечиться надо от одержимости, тебе на отчитку надо ехать. Жорик как услышал об отчитке, совсем с катушек съехал, как завизжит бабьим голосом: все великие духовные люди были больными, все казались бесноватыми и что?! Что это меняет?! Потом отступил от меня на шаг и опять на своем бесовском, несколько быстрых слов, как заклинание какое-то, сказал, как проклясть меня хотел.

– Тут у меня терпение совсем лопнуло, говорю ему, чтоб убирался немедленно. Иначе поступлю очень не по-христиански. Выкину за шкирку… Он сел и как бы в себя, что ли, пришел. И вид сразу такой жалкий загнанный стал у него. Ну и говорит, мол, уйдет, только можно бутылочку вина, а то ему совсем плохо. И он сразу уйдет. Мне его опять стало жаль, и вот тут я допустил, брат, большую ошибку. Вместо того, чтоб настоятельно выгнать его я ему велел сидеть ждать меня на кухне, а сам за вином побежал. Ну, а когда вернулся, Жорика и след простыл. Исчез вместе с деньгами. Вот.

Отец Иван снова стал грустным.

– Сбежал, – тихо повторил он и вздохнул. – А как все хорошо начиналось. Апельсиновая революция, новые перемены в жизни. Сейчас такое закрутим. Закрутили. Да, начали чуть ли не с мессианских идей, а закончили банальным бытовым воровством. Что тут добавишь?

Перекрестись!

Сегодня Дмитрий принес на смену памятку на тему: «как правильно совершать Крестное Знамение».

На помятом сером листке с не очень четкой типографской печатью изображены два человека: один в правой стороне листа, другой – в левой. У каждого из них на плечах сидит по маленькому черному бесу.

Двумя картинками ниже оба человека совершают Крестное Знамение. Как гласит текст листовки, тот, что с правой стороны, совершает его правильно, а тот, что с левой – нет.

Человек в правой стороне листка крестится широко и размашисто. Один бес у него слетает с правого плеча, другой с левого.

Человек в левой стороне листка крестился небрежно, скомкано, как католик. В итоге, к концу крестного знамения у него на плечах оказывалось, вместо двух бесов, аж целых четыре. (Бесы очень довольны, они танцуют прямо на плечах и высовывают свои поганые красные языки).

Вверху листа крупными буквами заглавие: «Как надо правильно осенять себя Крестным Знамением». Внизу листа мелким шрифтом подробная «инструкция»: как правильно складывать пальцы, как правильно их подносить ко лбу, как не спеша, степенно осенять себя Крестом, без нервных судорог и фарисейской показухи… Ну, и с верой, конечно же.

Текст листовки плывет в быстро сгущающихся зимних сумерках. Возвращаю листок своему напарнику Дмитрию. Сам думаю совсем про другое:

Оранжевые победили. Что теперь будет? Как проявится их политический курс, ясно, что он антироссийский, но в какой мере? И какой теперь будет сама Украина?.. Одним словом, здравствуй Новый Год!

Еще я думаю о Дмитрии. После случая со сновидением «вранци» и бегством «апельсинового попа» образ Дмитрия у меня несколько изменился. Раньше я считал, что Дмитрий, по богословской необразованности своей, выдает обычные сны за пророческие видения. Теперь вижу, что недооценил Дмитрия.

Теперь меня мучает другой вопрос – в прелести ли бесовской мой напарник, или действительно прозорлив. Или все гораздо сложнее?.. Впрочем, почему бы Дмитрию не быть в бесовской прелести. И почему я всегда все усложняю?! Вот «розо-мировская» привычка!

Если дерево познается по плодам; то какие плоды у Дмитрия – гордыня, учительство, религиозная нетерпимость, кликушество. Разве те же бесы (что перемещаются в воздушном пространстве почти мгновенно), не могли ему сообщить в сновидческих образах о бегстве Жорика. Сон приснился рано утром, Жорик также сбежал ранним утром… Все сходится. И все же, сдается мне, все гораздо сложнее. Мой напарник загадочный тип…

Но сегодня Дмитрий превзошел сам себя! Оставив мне памятку о Крестном Знамении и попросив размножить и раздать «усем нашим», он сообщил, что эту ночь стоять со мной не будет. Ему надо молиться (вместе с каким-то батюшкой), дабы Господь помиловал Украину, отвел оранжевую чуму. Убил дыханием Уст Своих слугу антихриста, который почти уже влез в президентское кресло. Осталась инаугурация.

Поздно вечером пришлось одному обходить гаражи.

Нет, в одиночку шляться по ним небезопасно: того и гляди кирпич на голову кинут.

Я вернулся в кромешный мрак «сторожки». Подложил уголь в «ленинскую печь-буржуйку», сел на топчан.

Один, один в гнетущей сырой тьме!

На душе сделалось так тоскливо, такое ощущение тотальной покинутости поднялось со дна души.

Вот, позавчера был у Партайгеноссе, – вспомнил я. – Взял еще один веселый, в кавычках, фильм. Увы, порнуха, она и в Африке порнуха. Как ни накручивал себя, а чувство после просмотра омерзительное. Теперь внутри меня совсем ничего нет. Даже блудные помыслы погасли. Теперь по настоящему клякло!..

– Господи, помоги! – вдруг мысленно прокричал я, как бы глухим голосом, словно с самого дна души. – Господи, помоги! Распадаюсь на куски! При этом, знаю, что Ты есть, и что Ты Любишь меня. Но почему нет Твоего прямого участия в моей несчастной жизни?! Вон, как пишут в духовных книгах: помолился – и чудо. Чудеса здесь, чудеса там. Везде явные знаки Божественного присутствия…А у меня ничего, пусто!

Я готов был расплакаться, как ребенок. Но тут вспомнил: лучшее мое лекарство от уныния – это самый обычный сон. И я лег спать. И снились мне нелепые, как моя тоска, короткие сновидения. Какие-то незапоминающиеся обрывки.

Только под утро приснился очень яркий сон. Приснился отец Иван, он пришел прямо ко мне на работу, только работа моя была в другом, незнакомом мне месте – я охранял какое-то здание с большими полупустыми комнатами. Мы долго о чем-то говорили, прогуливались пустынными комнатами.

Вдруг отец Иван исчез, но я во сне знал точно, что он где-то спрятался. И тут комнаты наводнились незнакомыми мне людьми полубандитского вида. Я долго куда-то бежал (не помню, гнался ли кто за мной). Бежал, пока не оказался на широком и плоском, как блин, поле. Рядом со мной снова был отец Иван.

Смутно помню, как он мне эмоционально говорил – я тебя предупреждал, это плохие люди, они торгуют наркотиками, они могут посадить… Мы шли по полю пока не уперлись в автобусную остановку. Остановка выглядела нелепо среди голой и серой степи.

На остановке был только один человек – высокий рослый священник с русой окладистой бородой и немного надменным, как мне показалось, лицом. Отец Иван вдруг заговорил о фарисействе в Церкви, о том, что нет старцев, нет опытных духовников. Что большинство из так называемых «духовных» носят лишь лицемерные маски на лице, подобно протестантским пасторам. И всюду интриги, фальшь, погоня за материальным благополучием, карьеризм, жестокосердие…