КОСМОПОЛИС

- Сто сатангов (Монетная единица Таиланда - прим. пер.) за один бат. Как твое настоящее имя?

- Ты его не узнаешь.

- Скажи мне свое имя.

Он откинулся назад и отвел взгляд. Если бы он сказал свое имя, это было бы для него почти поражением, означающим слабость воли. Но это настолько неизбежно, что нет смысла сопротивляться.

- Шитс. Ричард Шитс.

- Мне это ни о чем не говорит.

Он произнес это Ричарду Шитсу прямо в лицо. Мне это ни о чем не говорит. Он почувствовал уже забытое ощущение наслаждения от того, что человек чувствует себя ненужным, из-за одного “безобидного” высказывания. Фраза забыта, а человек все еще над ней задумывается.

- Скажи мне. Можешь представить, что я украл у тебя идеи? Интеллектуальную собственность.

- Как работает людское воображение? Мы представляем сотню вещей в минуту. А для меня, представлял ли я что-либо или нет, оно реально. Например у меня есть Малайзийский синдром. Вещи, которые я представляю, превращаются в факты, у которых есть время и место.

- Ты заставляешь меня умничать. Мне это не нравится.

- Я опасаюсь, что мой половой орган может втянуться в мое тело.

- Но это не так.

- Он втянется в брюшную полость.

- Но это не так.

- Так или не так, но я знаю, что это происходит.

- Покажи.

- Мне не нужно смотреть. Есть народные поверья. Случаются эпидемии этой болезни. Тысячи мужчин по-настоящему проходят через страх и боль.

Он закрыл глаза и выстрелил в пол, не открывая их, пока эхо от выстрела не перестало вибрировать в воздухе.

- Ладно. Такие люди как ты могут существовать. Это я понимаю. Но не насилие. Не пистолет. Пистолет - это неправильно. Ты не жестокий человек. Насилие должно быть реальным, основанным на реальных мотивах, на силы, которые заставляют нас хотеть защищать себя или действовать агрессивно. А преступление, которое ты хочешь совершить, всего лишь дешевая имитация, глупая фантазия. Люди делают это, чтобы подражать другим, как еще один синдром, которым ты заразился от других. И у этого синдрома нет истории.

- Все и так уже история, - сказал он, - Все происходящее входит в историю. А у тебя в руках столько грязных денег. И не надо мне тут рассказывать про свою благотворительную деятельность.

- Я не занимаюсь благотворительностью.

- Я знаю.

- Не тебе осуждать мое богатство. Ты далек от этого.

- А к чему я близок?

- К запутанности. Поэтому ты и не можешь работать.

- Почему?

- Потому что тебе хочется убивать людей.

- Нет, не в этом причина моей неработоспособности.

- Тогда в чем причина?

- В том, что я воняю. Понюхай меня.

- Сам меня понюхай, - ответил Эрик.

Субъект задумался над этим.

- Даже когда разрушаешь собственную жизнь, хочется облажаться сильнее, потерять больше, умереть мучительнее, вонять невыносимее. В старых племенах вождь, который уничтожал больше собственного имущества, чем остальные, считался самым могущественным.

- Что еще?

- У тебя есть все, за что стоит жить и даже умереть. А у меня ничего нет. Вот еще одна причина, почему я хочу тебя убить.

- Ричард. Послушай.

- Я предпочитаю имя Бенно.

- Ты волнуешься, потому что не находишь себе места, роли в этом мире. Но ты должен спросить себя, по чьей вине возникло это чувство. Потому что на самом деле совсем необязательно ненавидеть общество.

Эти слова рассмешили Бенно. В его глазах промелькнул гнев, и он осмотрелся, трясясь от смеха. Смех не был веселым и вселял беспокойство. Его дрожь усилилась, и ему пришлось положить оружие на стол, чтобы свободно смеяться.

- Подумай, - сказал Эрик.

- Подумай.

- Для насилия нужна правдивая причина.

Сам он думал об охраннике, со шрамом на лице и странным именем славянского происхождения, Данко, который воевал за свой народ. Он думал о водителе-сикхе, без одного пальца на руке, которого он едва рассмотрел, когда сидел в такси вместе с Элиз. Это было утром, во времени, которое теперь осталось за пределами воспоминаний. Он думал об Ибрагиме Хамаду, о своем собственном водителе, которого мучили из-за политических или религиозных взглядов. А может он попал в межклановый конфликт. Он стал жертвой жестокости, пустившей корни еще в предках его врагов. Он даже подумал об Андрэ Петреску, "убивавшего" тортами, обо всех пирогах, размазанных по лицам людей и обо всех пинках и тумаках, которые он обычно получает взамен.

Наконец он подумал о горящем человеке, снова представив себя на Таймс Сквер, наблюдающим за тем, как горящее тело глядит на него сквозь дым и пламя.

- В мире ничего нету, кроме людей, - сказал Бенно.

Ему было трудно говорить. Слова взрывались на его лице, но говорил он не громко, просто фразы резко вылетали из его рта.

- Однажды меня посетила эта мысль. И я понял, что это была главная мысль моей жизни. Я окружен людьми. И купля-продажа, и завтраки. Я подумал, посмотрите на них и посмотрите на меня. Свет проходит сквозь меня на улице. Я... как же это называется? Ах да, светопроницаемый.

Он широко раскинул руки.

- Я думал обо всех остальных людях. Я думал, как они стали тем, чем стали? Все благодаря банкам и парковкам, билетам на самолет, которые можно заказать с помощью компьютера, ресторанам, наполненным людской болтовней, людям, подписывающим контракты, людям, достающим контракт из кожаной папки, подписывающим его, отделяющим часть, которая предназначена для клиента и держащим кредитку в бумажнике. Все это само по себе может влиять на людей. Например еще люди, у которых лечащие доктора вместо них сдают анализы. Одно это... - говорил он, - Я беспомощен в их системе. Она мне непонятна. Ты хотел, чтобы я стал беспомощным механическим солдатиком, но я стал просто беспомощным.

- Нет, - сказал Эрик.

- Например женские туфли. Все эти названия туфель, люди в парке за библиотекой, разговаривающие под лучами солнца.

- Нет. В твоем преступлении нет осознания. Тебя на это не толкала какая-нибудь давящая социальная сила. Как же я не люблю умничать. Ты не против богатства. Никто не против. Ведь любой находится на расстоянии пяти шагов от богатства. Или так все думают. Нет. Твое преступление только в твоей голове. Ты станешь еще одним глупцом, расстрелявшим ужин, потому что, потому что...

Он посмотрел на Mk.23, лежащий на столе.

- Пули, летящие сквозь стены и пол. Это так глупо и бесполезно, - сказал он, - Даже твое оружие - фантазия. Как оно называется?

Субъект выглядел так, будто его обидели и предали.

- Что там прикреплено к предохранителю? Как оно называется? Что оно делает?

- Ладно. Я не настолько мужественен, чтобы знать все эти названия. Некоторые их знают. Например у тебя есть некоторый опыт мужественности. Я могу задумываться о будущем. Это единственное, что делает меня личностью.