216512_B61BA_yamburg_e_a_pedagogicheskiy_dekameron

А у нас рядом со школой поликлиника. Каждое утро, прохо­дя мимо нее, я обмениваюсь приветствиями с благообразным дворником, аккуратно метущим двор. Это родитель одного из моих давних выпускников, в прошлом тоже конструктор косми­ческих кораблей. Не забыть бы поздравить и его в столь знаме­нательный день. Неужели он остался вехой лишь в жизни этих людей, под старость нашедших «свое», мягко говоря, незавид­ное место в строю? И как их наглядный пример влияет на умы и души их детей и внуков?

В замечательном фильме В. М. Шукшина «Калина красная» есть такой эпизод. Главный герой, только что освободившийся из заключения, страстно жаждет праздника, который потрясет весь город. Надев роскошный халат, приняв брутальное выра­жение лица, решительной походкой врывается он в зал привок­зального ресторана и застывает в изумлении, увидев состав гос­тей. Они в не меньшем замешательстве, поскольку не вполне осведомлены о поводе торжества.

— Что празднуем, мил человек? — вопрос, который оконча­тельно лишает героя приподнятого настроения.

Не так ли и мы? Всей душой, искренне стремясь обрести ут­раченную идентичность, мы последовательно сначала торжест­венно отпраздновали тысячелетие Казани, затем, как бы в про­тивовес, славный юбилей Куликовской битвы. А вскоре отметим изгнание поляков из Москвы как символ прекращения Смуты. Слов нет, все это судьбоносные даты отечественной истории. Но почему, все дальше погружаясь в глубь веков, мы проходим мимо совсем недавних исторических событий? Ведь еще живы их непосредственные участники. Может быть, потому, что они метут двор и выдают детские пальто, а нам стыдно. А еще я с благодарностью подумал о своей профессии. Что бы сталось со мной, будь я конструктором космических кораблей, который, вкладывая всю жизнь и душу в свою работу, однажды увидел свое любимое детище «Буран» в парке развлечений? Не каждая психика это выдержит. Не случайно замечательный психолог Виктор Франкл, прошедший все круги ада в гитлеровских за­стенках, вспоминал, что в концлагерях выживали не самые фи­зически сильные люди, а те, кто не терял смысла жизни и надеж­ды на будущее.

Педагогам кошмар смыслоутраты не грозит. При любых об­щественных и политических раскладах мы будем продолжать учить детей. Что же касается упущенных возможностей реали­зовать себя в других, не менее важных и интересных сферах де­ятельности, то школа при желании их предоставляет. Здесь приходится по необходимости быть всем: и изворотливым ме­неджером и режиссером-постановщиком, сценаристом шоу и даже, если потребуется, детективом. Но это уже другая исто­рия.

Занавеска на скрижалях

Я оканчивал Педагогический институт имени В. И. Ленина. Учился в главном корпусе, что на улице Пирогова в Москве. Старинное здание, в котором главная аудитория именовалась тогда Ленинской, поскольку именно в ней выступал по случаю вождь мирового пролетариата. Соответственно, сакральное место института было украшено его изречениями, выбитыми на мраморных досках, своего рода скрижали коммунизма.

Недавно по делам службы я оказался в своей альма-матер. Естественно, потянуло в любимую со студенческих лет аудито­рию, где сама атмосфера хранит память о выдающихся лекто­рах: Лосеве, Утченко, Кобрине и других ученых, составлявших гордость отечественной гуманитарной науки. Аудитория все та же, но появилась новая деталь, дань новому времени: ленин­ские цитаты, стыдливо прикрытые матерчатыми занавесками.

Неожиданно для самого себя, вновь превратившись в бес­шабашного студента, раздвинул одну из шторок: «Следует под­нять учителя на недосягаемую высоту» (В. И. Ленин). Послание вождя из прошлого в будущее, которому так и не суждено было реализоваться за все годы советской власти, а в последующую после краха утопии эпоху оно уже звучало как издевка. Вот его и прикрыли от греха подальше занавеской. Так дешевле, нежели вкладывать средства в ремонт аудитории. Другая версия: кто-то дальновидный не спешит уничтожать священные письме­на. Подумалось, а вдруг настало время расчехлить старые ло­зунги, тем более сегодня, когда только ленивый не призывает в свою поддержку тени прошлого. Какая разница, кому принад­лежала верная и полезная мысль? Взять на вооружение — и на полной скорости вперед! С головой, повернутой назад? Но та­кой своеобразный способ передвижения чреват ДТП.

Осторожно, с сожалением задернул шторку. Даже в этой, на первый взгляд бесспорной и греющей душу педагога, мысли вождь ошибся. В чем? Столкновение с цитатой из прошлого всколыхнуло целый дремлющий на глубине сознания пласт со­ветского воспитания и неожиданно выбросило на его поверх­ность ответ в чеканной формуле другого священного текста: «Никто не даст нам избавленья — ни бог, ни царь и не герой, добьемся мы освобожденья своею собственной рукой». От се­бя добавим к этому перечню избавителей государство. Ему-то и адресовал свой призыв Ильич. Слов нет, оно обязано осуществ­лять свое попечение на ниве образования, хотя бы из чувства элементарного самосохранения. Но как только его длань начи­нает распространяться на все, без изъятия, сферы образования и воспитания — пиши пропало.

Это прекрасно понимал замечательный русский педагог прошлого века С. И. Гессен: «Формальная и фактическая моно­полия государства способствует только деградации образова­ния, делая из него орудие воспитания молодежи в духе господ­ствующей общественной группы, она делает из образования орудие так называемых общественных интересов или даже среды, с помощью которого преходящие правительства хотят упро­чить и расширить свою власть». Естественно, что с таким ясным осознанием величайшей опасности государственной монополии в образовании Сергей Иосифович закончил свой жизнен­ный путь в эмиграции.

Нет, не стоит дожидаться, пока кто-то большой и сильный затащит нас на небывалую высоту. Думать так — означает взра­щивать и лелеять в себе рудименты рабской психологии. Вос­хождение требует прежде всего личного мужества, которое не­возможно без чувства достоинства и привычки опираться в жиз­ни на собственные силы. Укреплять эти единственно надежные и верные основания профессионального и человеческого роста — важнейшая задача ближайших десятилетий. Такой вот рой мыс­лей пронесся в голове по поводу зашторенной цитаты и в связи с готовящимся тридцатилетним юбилеем школы.

Тридцать лет назад мы пришли в школу-новостройку моло­дыми людьми. Пройден большой путь, педагоги, совершившие его, имеют неоспоримые заслуги, которые должны быть отмече­ны на юбилее. Между тем по государственным канонам юбиле­ем, который дает право на награды работникам, официально считается лишь пятидесятилетие учреждения. Из чего следует, что в год тридцатилетия школы реально я, как руководитель, могу рассчитывать на один значок «Почетный работник образо­вания» и три грамоты родного министерства (из расчета одна грамота на сто человек). Такие вот щедроты государства. Не на­до быть великим провидцем, чтобы предвидеть: мало кто из ос­нователей школы доживет до ее славного пятидесятилетия. А их надо возвеличивать при жизни, нарушая печальную рос­сийскую традицию, подмеченную еще А. С. Пушкиным: «Они любить умеют только мертвых». Жалею государство, у которого вечно чего-то не хватает: бумаги на грамоты, металла на почет­ные значки.