Константин Романенко

Конечно, следствие не могли не заинтересовать отношения военных заговорщиков с другими антисоветскими силами. Рассказывая о связи с троцкистским центром, Тухачевский пояснял, что он поддерживал ее через Путну и Примакова. На допросе 27 мая он уточнил, что, кроме того, связь с Троцким установил сам через Ромма, а с одним из руководителей центра Пятаковым был связан лично.

На этом же допросе он показал: связь между военным центром и организацией правых поддерживалась им через Горбачева и Петерсона, которые были связаны с Енукидзе, Ягодой, Бухариным и Рыковым.

На следующий день, 28 мая, когда в допросе Тухачевского принял участие нарком НКВД Ежов, подследственный признался о связи с правой оппозицией и с немецкой разведкой. Так, в протоколе допроса отмечено:

« Тухачевский : «Еще в 1928 году я был втянут Енукидзе в правую организацию. В 1934 году я лично связался с Бухариным. С немцами я установил связь с 1925 года, когда я ездил на учения и маневры...

Ежов : Кто устроил вам свидание с Седовым?

Тухачевский : Путна. При моей поездке в Лондон в тридцать шестом году. (Путна был в тот период советским военным атташе в Англии. – К. Р.)

Ежов : С кем вы были связаны по заговору?

Тухачевский : С Фельдманом, Сергеем Сергеевичем Каменевым, Якиром, Эйдеманом, Енукидзе, Бухариным, Караханом, Ягодой, Смирновым, Осепяном и Пятаковым».

Итак, «маршал» продолжал сдавать своих подельников, и в этот же день (28 мая) в Москве был арестован командующий Закавказским военным округом И.Э. Якир. На следующий день в Вязьме та же участь постигла командующего Белорусским военным округом Уборевича.

Кстати, кого уж следует «пожалеть» из участников следствия, так это самого следователя Ушакова. Он свидетельствует: «Ну, о том, что Фельдман Б.М. у меня сознался в участии в военном заговоре... на основании чего 22-го числа того же месяца начались аресты... говорить не приходится. 25 мая мне дали допрашивать Тухачевского, который сознался 26-го, а 30-го я получил Якира. Ведя один, без помощников , эту тройку и имея указание, что через несколько дней дело должно быть закончено для слушания, я, почти не ложась спать, вытаскивал от них побольше фактов, побольше заговорщиков».

Очередное «покаяние» Тухачевский написал 29 мая. В нем он признавался, что, несмотря на его обещание говорить правду, он снова дал неправильную информацию, и что он «еще в 1928 г. был втянут Енукидзе в организацию правых и с 1934 года был лично связан с Бухариным, Ягодой, Караханом и др.»

30 мая стало днем очных ставок. В этот день, в связи с новыми арестами, следователи устроили Ионе Якиру и Августу Корку очную ставку с Тухачевским. Ее проводили начальники отделов ГУГБ: Особого – И.М. Леплевский, 4-го – М.И. Литвин и начальник 6-го отделения этого же отдела капитан госбезопасности Глебов (Юфа). Присутствовали Ежов и его заместитель Фриновский.

На ней между подельниками возникли некоторые разногласия. Если эстонец Корк показал, что в состав центра заговора входили он, Корк, Якир и Эйдеман, то Тухачевский называл верхушку центра в числе: он, Тухачевский, Каменев, Фельдман и Эйдеман.

Эти кажущиеся противоречия имели для подследственных принципиальное значение. Дело в том, что Корк имел в виду, можно сказать, первую стадию заговора, когда в среде правых возникла мысль о совершении «дворцового переворота». А Тухачевский, в свою очередь, хотел отмежеваться от участия в подготовке такого «переворота», и относил свою активную деятельность в заговоре на более поздний период.

В этот же день (30 мая) очную ставку с Корком дали и Уборевичу. Ее, уже без Ежова и Фриновского, провела та же команда следователей и помощник Леплевского майор госбезопасности Карелин. Корк подтвердил свои показания. То, что в «июле 1931 г. он был завербован секретарем ЦИК СССР А.С. Енукидзе в состав военной организации, а спустя несколько месяцев Тухачевский сказал ему, что в организацию входят также Уборевич, Якир и Эйдеман».

Примерно в октябре того же года, говорил Корк, он получил от Тухачевского поручение – пойти на квартиру к Уборевичу и поговорить с ним о новых кадрах для организации. Там он застал своего помощника по материально-техническому обеспечению Д.И. Косича, и они втроем обсуждали вопрос о кадрах. Корк также показал, что при очередных встречах с Енукидзе последний сообщил ему, что план переворота в Кремле при помощи вооруженной силы – Школы им. ВЦИК – согласован с Тухачевским.

Корк рассказал также о встречах, проходивших у Тухачевского в 1932—1935 годах, и показал, что на них присутствовали Тухачевский, он, Корк, Уборевич, Эйдеман и не всегда Якир. Он говорил, что вопрос осуществления переворота в Кремле принял затяжной характер. Сигнала о выступлении, который должны были дать Рыков и Бухарин, почему-то не было, поэтому рассматривались темы пораженческого характера.

Одно из таких «сборищ», как называл их Корк, состоялось в начале 1935 года, когда военный атташе в Англии В.К. Путна «привез свежие сведения из Германии. Сбор был в следующем составе: Тухачевский, Корк, Уборевич, Якир, Эйдеман. Обсуждался вопрос, как осуществить пораженческий план. На этом сборище, отмечал Корк, Тухачевский сказал им, что до сих пор он вел переговоры на эту тему разрозненно, т.е. разговаривал с ними отдельно, как с основными руководителями заговора, а теперь хочет поговорить с ними вместе. Уборевич на этом совещании полностью согласился с теми установками, которые выдвинул Тухачевский.

Он [Уборевич] тогда сказал Корку, что тот во время войны будет командовать армией на правом фланге Западного фронта и что эта армия будет наступать в общем направлении на Ригу. В ходе боевых действий левый фланг и тылы армии будут поставлены под удар противника со стороны Вильно, обеспечив тем самым поражение».

Уборевич отрицал все сказанное Корком. Так, в частности, он сослался на то, что в оперативном плане Белорусского округа 1935 года нет направления выхода армий на Ригу. На этот довод Корк резонно заявил: «Что касается вопросов оперативного плана, то разве можно было бы допустить, чтобы те соображения, которые я, Уборевич, Якир под руководством Тухачевского составляли, мы могли бы включить в письменную разработку. Ведь тогда нас точно бы разоблачили ».

В этот предпоследний день весны в кабинетах архитектурно строгого здания на Лубянке арестованные имели неограниченную возможность долго смотреть друг другу в глаза. На состоявшейся в тот же день очной ставке с Якиром Корк заявил, что в уже в 1931 году он и Якир вошли в руководящую группу военного заговора по свержению сталинского руководства.

Осенью того же года им стало известно, что правые решили осуществить в Кремле переворот при помощи вооруженной силы – Школы им. ВЦИК. Поскольку осуществление этого плана по разным причинам откладывалось, то он (Корк) и Якир, встречаясь у Тухачевского, неоднократно обсуждали вопросы военного заговора в целом, детали замыслов о перевороте в Кремле, подрывной работе в Красной Армии.