Ковалевская Елена - Письмо с которого все началось

– Сын мой, присаживайтесь, я ВИЖУ, что дорога далась вам нелегко, – язвительно заметил маршал, намекая на сгорбленную спину его преосвященства.

– Я всеми силами стремился добраться в ауберг как можно скорее, – словно бы не заметил поддевки Констанс. – Прежде всего, я хотел передать письмо. Вот с него список, само послание пришло нам в неприглядном виде.

Епископ шаркающей походкой приблизился к командору и протянул копию письма, в котором он приказал внести небольшие изменения. Если уж новости стали известны первому, то почему не воспользоваться ими, и не подтолкнуть командора в удобном для него направлении. Оригинал же Констанс оставил у себя, к тому же тот действительно неблагопристойно выглядел – слегка измялся у сестры в дороге. Усевшись напротив Сикста, епископ стал внимательно следить за тем как тот небрежным движением руки, развернул лист, поднес поближе к свечам и принялся читать. Закончив, маршал резким движением бросил лист на стол, и о чем-то задумался. А Констанс терпеливо ждал.

– Вот как?! Нурбан готовится к войне с нами?! – наконец произнес Сикст. – И, я так понимаю, вы доверяете этим сведениям?!

– Ваше высокопреосвященство, – осторожно начал епископ, сложив руки на коленях. – Мать настоятельница Ордена Софии Костелийской ее высокопреподобие Серафима женщина прямолинейная, отличающаяся особым неуемным правдолюбием, но всегда была верной дочерью Церкви. Подозреваю, что без веских на то оснований, она не стала бы посылать столь… – он замолчал, подбирая подходящее слово. – Столь странных известий. Осмелюсь даже предположить, что ей известно более чем пишется в этом послании, – его преосвященство очень аккуратно строил фразы, стараясь не вызвать у командора и тени подозрения в свою сторону. Чтобы у того и мысли не возникло, что Констанс причастен к небольшому сгущению красок и усугублению содержания послания.

Командор Сикст прочитав письмо, прекрасно понял, чем грозят подобные новости для него лично. В случае начала военных действий, он как Главный Маршал самого многочисленного боевого ордена в единый миг должен будет отправиться на место возможных сражений. Сейчас, когда оппозиция из пяти епископов и двух настоятелей вместе со своими монастырями в Винете стремятся отколоться от ордена и основать собственный, это равносильно политическому самоубийству. Впрочем, на отказ ехать Папа прореагирует соответственно, и такой вариант тоже будет для него лично весьма неудобоварим. Вдобавок положение обострялось тем, что другой главный маршал второго по силе и величине боевого ордена Святого Августина, находился сейчас с папским посольством в Бувине.

Епископ же прекрасно отдавал себе отчет, что едва маршалу поступит приказ выдвинуться на позиции, его захватят с собой, ведь Сикст ни за что не оставит его без присмотра. А это уже не устраивало его преосвященство. И чтоб такого наверняка не произошло, Констанс намеренно переправил послание от настоятельницы, расписав вероятность начала войны в более мрачных тонах. Тем самым епископ добавил себе лишний шанс, когда известие будет оглашено на конвенте, командору станет не до интриг, и в суматохе предвоенной подготовки ему удастся выкрутиться и остаться в Святом Городе.

– Когда было доставлено послание, и кому оно еще было отправлено? – наконец Сикст озвучил вопрос, который его больше всего интересовал.

– Письмо прибыло в последний день лета, и я тотчас же отбыл из монастыря, чтобы доставить его вам лично. А отправлено, я подозреваю, еще в ордена Иеронима и Августина, но я не знаю, как скоро их доставят. Возможно в ближайшее время, а возможно… – епископ многозначительно замолчал, предоставляя командору самому ломать голову над скоростью и направлением развития ситуации.

– Замечательно, – маршал выдохнул с явным облегчением. А Констанс едва не выдал себя улыбкой, командор поступал именно так, как ожидалось, как и рассчитывалось. И теперь епископ не спускал взгляда с лица Сикста, стараясь не пропустить и толику нужной ему реакции. А маршал тем временем продолжал: – Я попрошу братьев из 'тишайших' проверить сведения. В случае неприятного развития ситуации, я извещу вас, сын мой, и мы вместе понесем это тяжкое бремя, – все же в бочке меда, оказалась ложка дегтя. В последней фразе командор не преминул указать, что все же не оставит епископа без своего внимания.

Сделав столь недвусмысленный намек, Сикст встал и направился к выходу, давая тем самым понять – аудиенция завершена.

Его преподобие поклонился вслед уходящему командору, стремясь всеми силами удержать на своем лице безмятежное выражение, хотя у него скулы сводило судорогой от раздражения на прозвучавшее замечание.

С раннего утра епископ активно приступил к делам. В этот день он запланировал многочисленные встречи: одни должны были состояться с представителями своего ордена, другие с церковниками из прочих. Но самая важная из них, была назначена после обеда возле паласта Святого Престола, с епископом ордена Святого Иеронима. Лабиринты дворцового парка с затейливо постриженными туями, где полным полно укромных уголков, являлись самым лучшим местом для беседы без опасения быть подслушанными.

На встречи его преосвященство прихватил с собой послушника Марка. Шустрому парнишке всегда можно поручить сбегать за кем или чем-либо, а так же попросить последить не вызвав подозрения. И теперь четверо крепких братьев несли паланкин с сидящим в нем Констансом, а мальчик шел справа, украдкой поглядывая по сторонам: любопытно же, уж слишком необычным и красивым был город.

Сначала они посетили книжную лавку, где епископ пробыл около часа, затем лекаря – там застряли на полтора, потом к портному. Примерка длилась тоже не меньше двух часов. На самом деле епископ Констанс под видом совершено невинных дел встретился со своими осведомителями, для дальнейшего прояснения нынешнего политического положения в Sanctus Urbs. У него была большая и разветвленная сеть информаторов и доносчиков. И все: портной, продавец книг, лекарь были обязаны ему, и поэтому предоставляли для тайных встреч задние комнаты своих лавок и магазинчиков. Проследить с кем произойдет встреча, было практически невозможно. Каждый дом имел две двери: одна из них вела на главную улицу, откуда заходил епископ, другая в тесный проулок, отсюда приходил информатор.

Первая и самая короткая была с мелким клириком из ордена Святого Георга. Епископ со всеми удобствами расположился в личном кабинете торговца книг, потягивая из тонкостенной чашки новомодный напиток каффее, завезенный из-за моря в позапрошлом году. Его преосвященству нравилось пить его по утрам, так как казалось, что он дает бодрость и особую ясность мысли. Торговец, зная о подобной слабости, стремился угодить епископу, несмотря на безумную дороговизну продукта. Нередкие визиты столь высокопоставленного лица служили рекламой его лавке, и в свою очередь приносили ощутимый доход.