Ковалевская Елена - Письмо с которого все началось

– Да ваше преосвященство, понятно, но только зачем…

– Раз понятно, пойдем! – оборвал его Констанс и, развернувшись, направился по дорожке ведущей к первому повороту.

Прошло совсем немного времени, епископ еще не успел, как следует углубиться в парковый лабиринт, как навстречу ему вышел широкоплечий мужчина в черной сутане. Он был довольно молод, высок и подтянут. На черноволосой голове, без единого намека на седину, красовалась круглая епископская шапочка. Отсутствие мантии и перстня указывало на его звание – епископ-суффраган. (Епископская шапочка – небольшой круглый головной убор одевается на макушку)

– Ваше преосвященство, Господь посреди нас, – поприветствовал Констанса более молодой церковник, слегка поклонившись.

– Есть и будет, ваше преосвященство, – ответил тот, лишь слегка наклонив голову. Все-таки степень у епископа Констанса была выше. Повернувшись к послушнику, он повелел: – Начинай.

Марк произнес первые строки.

– Dies irae, dies ilia solvet saeclum in favilla… (День гнева, день тот обратит столетия в прах…)

Молодой епископ улыбнулся, указывая на мальчика:

– У вас замечательный способ быть услышанным, но не подслушанным, ваше преосвященство.

– Рад, что вам понравилось, епископ Герран, но к делу: чем меньше нас видят вместе, тем лучше.

– Как угодно, ваше преосвященство, как вам будет угодно.

– Несмотря на довольно юный возраст, вы имеете значительную должность, но не останавливаетесь на этом и стремитесь занять степень повыше, – начал Констанс.

– Я не столь юн, как многим кажется, – более резко, чем следовало бы, отозвался собеседник.

– Мало кто может похвастаться, что занимает должность епископа-суффрагана в тридцать четыре, – прервал его Констанс. – Не собираюсь льстить вам, но вы не за счет знатности рода забрались столь высоко, а благодаря своему уму. И занимаете этот пост по праву. Еще знаю, что стремитесь выше, но места в конвенте пока нет, хоть вы и находитесь в числе первых в списке на повышение.

– Несмотря на то, что вас не было в городе больше месяца, вы прекрасно обо всем осведомлены епископ, – позволил себе легкую улыбку Герран.

За беседой они двигались по дорожке к центру насаждений. Говоривших не было слышно, все перекрывали слова молитвы, произносимые послушником.

– И так, скажите же мне, наконец, зачем я вам понадобился? – спросил епископ-суффраган после небольшой паузы. – Ведь не для того чтобы услышать строки из воскресной мессы?

– Не для того, – согласился Констанс. – Я сообщу информацию, которой вы можете воспользоваться на свое усмотрение. За эти сведения вы не будете мне ничем обязаны.

– Так не бывает, всем что-нибудь нужно. Ничего не хотят только блаженные или мертвые, – тонко заметил собеседник.

– И все же не будем об этом. Думаю что уже ни для кого не секрет, что командор вашего ордена, адмирал Форсин уже более двух лет страдает подагрой.

– Это не секрет, – кивнул мужчина.

– Боюсь, что эти сведения ложны.

– Вот как? Вы хотите сказать, что адмирал здоров как бык? – молодой церковник выгнул бровь, демонстрируя свое неверие.

– Я хочу сказать, что подагра это такая же ложь, как обещания Искусителя. Сахарная гангрена или проще говоря у вашего замечательного командора гниют ноги и на них отпадают пальцы. Он болен, но при должном уходе может прожить еще пару лет. ((авт) – подразумевается гангрена при сахарном диабете)

– Откуда подобная информация и насколько она точна? – сразу же деловым тоном осведомился Герран.

– Пять дней назад в ауберг пригласили очень надежного лекаря, тому пришлось отнять у адмирала часть пальцев на левой ноге и все на правой, – пояснил Констанс.

На что суффраган едко ухмыльнулся:

– Теперь мне думается, что надежных лекарей не бывает.

– Ну почему же, для меня он очень надежный, – мягко заметил епископ.

– Ваши сведения подтвердятся?

– Командор не сможет прибыть в конвент, если вы это имеете в виду, – по законам военных орденов физически неспособный лично возглавить командование на месте боевых действий не может быть командором ордена. – Любой малограмотный лекарь по решению совета сможет все засвидетельствовать, – заверил собеседника Констанс.

– Ну что ж! Это любопытно, и наша встреча была не напрасной, – согласился Герран. – Но все же скажите мне, любезный епископ, зачем вам служителю совершенно другого ордена сообщать мне подобные новости? Что вам с того? Чего вы добьетесь, сообщив мне подобный секрет? – напор суффрагана был весьма ощутим, недаром он слыл одним из самых целеустремленных священнослужителей ордена Святого Иеронима.

– Молодой человек, позвольте дать вам один совет, – после недолгого молчания произнес епископ. – Это не очень уместный вопрос, и не следует на нем настаивать. Я бы рекомендовал вам впредь стараться задавать вопросы, ответ на которые возможно услышать. С подобным умением вы можете далеко пойти. А если беспокоитесь, что я использую вас, как это говорится у смердов, в темную, то напрасно. Я слишком стар, чтобы играть на несколько фронтов.

– Умение и похвалить и указать на место в одном ответе. Браво! Это достойно! Недаром вас зовут 'хитрым варфоломейским лисом' – ухмыльнулся Герран.

– А вас 'молодым морским волком' за цепкую хватку, – не остался в долгу Констанс.

– Значит, ответа не последует?! – уточнил суффраган.

– И еще вас считают слишком настойчивым в решении некоторых вопросов. Постарайтесь сдерживать порывы, епископ, пока ваши зубы не станут достаточно остры.

– Для вас еще недостаточно?

– Пока нет, но вижу, что вам осталось немного, – заверил того Констанс. – Желаю вам удачных трудов, и позвольте откланяться, а то мой послушник охрипнет, читая молитву в четвертый раз.

– Всего доброго, ваше преосвященство, – молодой мужчина слегка склонил голову и направился в противоположную от епископа сторону.

Измученный, с пересохшим горлом, Марк подошел к Констансу.

– Возвращаемся в ауберг, – услышал он долгожданные слова.

Последующие четыре дня епископа прошли в обыденных хлопотах. Так было всегда: после приезда его высокопреосвященства в ауберг церковники, принадлежащие епархии Констанса около недели занимались только бумажными делами. Он как глава самолично разбирался в распределении денежных средств на нужды монастырей, читал отчеты суффраганов о положении в их провинциях. К тому же необходимо было обратить внимание на различные доклады, доносы, рапорта и прочую волокиту, за которой нужен пригляд рачительного хозяина. А ведь никто не отменял заботы о личных ленных владениях, в которых тоже нужен постоянный надзор за управляющими. Со многими бумагами Констанс предпочитал разбираться сам, не перекладывая эту обязанность на подчиненных.